Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

„Недавно видлъ я здсь Wallenstein'a. Эслеръ игралъ Валленштейна и игралъ превосходно. Но трагедія, не смотря на то, не произвела на меня никакого впечатлнія, и тмъ меньше, чмъ больше восхищались ею Нмцы. Не смотря на вс усилія, которыя я длалъ, чтобы видть въ геро что нибудь, кром Нмецкаго студента, ни на минуту не могъ обмануться. Гд нужно дло, онъ говоритъ общія мысли; гд нужно ршиться, онъ сомнвается; гд надо думать, онъ разсказываетъ сонъ и пр. Вчера я былъ свидтелемъ славнаго Мюнхенскаго праздника Octoberfest, учрежденнаго здсь въ 1810 году, въ воспоминаніе и въ честь свадьбы ныншняго короля съ королевою. Народу было на огромномъ лугу (Teresienwiese) больше 60,000. Со всего государства собраны были лучшія лошади, коровы, быки, свиньи, бараны и пр. Самъ король осматривалъ ихъ и раздавалъ владльцамъ призы, состоящіе изъ знаменъ, книгъ ("uber Viehzucht und Ackerbau in Deutschland und besonders in Bayern) и изъ денегъ; потомъ была скачка, и хотя король ухалъ прежде 6 часовъ, народъ оставался за полночь. На всемъ лугу не было ни одного солдата, ни одного полицейскаго, выключая національной милиціи (Landmiliz), и не только не вышло ни одной драки, но и ни одного громкаго слова. Впрочемъ Нмцы, благодаря пиву, чмъ пьяне, тмъ тише. Замчательне всего были свиньи. Я такихъ не видывалъ отъ роду. Извстно впрочемъ, что свиньи Баварскія, съ незапамятныхъ временъ, считаются первыми во всей Европ, не выключая и Чухонскихъ. Не смотря однако на всю торжественность этого праздника, мн было на немъ больше чмъ скучно. Кром двухъ глупыхъ Нмцевъ, съ которыми я только кланяюсь, потому что раза два съ ними обдалъ въ трактир, у меня не было тамъ ни одного знакомаго. Это еще не бда; напротивъ, но не скучать мн мшала какая-то b"ose Laune. Къ тому же на языкъ привязался противъ воли стихъ (какъ то часто бываетъ съ нашимъ семействомъ). Этотъ стихъ, который такъ неумстно вертлся на моемъ язык, былъ изъ перваго монолога Гетевской Ифигеніи: Weh dem и пр. Чмъ больше я старался это прогнать, тмъ онъ возвращался сильне, какъ бревно висящее, которое толкаетъ медвдь. Но въ вечеру дурной нравъ мой околдовалъ мой другъ Аріостъ. Этимъ я обязанъ ему уже не въ первый разъ, и это единственная книга, которой эпитетъ друга не натянутъ. Онъ гретъ, утшаетъ и разсеваетъ. Міръ его фантазіи — это теплая, свтлая комната, гд можетъ отдохнуть и отогрться, кого морозъ и ночь застали на пути. Я не знаю, впрочемъ, засидится ли въ этой комнат тотъ, кто здитъ въ шуб и съ фонарями. Потому совсмъ не удивляюсь, что Аріостъ не для всхъ величайшій изъ поэтовъ. Для большей части людей его вымыслы должны казаться вздоромъ, въ которомъ нтъ ни тни правды. Но мн они именно потому и нравятся, что они вздоръ, и что въ нихъ нтъ ни тни правды. Окончивъ Аріоста, примусь за Баярда, котораго знаю только изъ папенькиныхъ разсказовъ, которые еще въ Долбин длали на меня сильное впечатлніе, такъ что боюсь найти его ниже ожиданія. 5 Октября. Сейчасъ получилъ письмо отъ Рожалина и брата изъ Вны. Они въ восторг отъ одного изъ….. Внскихъ театровъ; уже изъ трактира перехали на квартиру; однако денегъ, посланныхъ мною, еще не получали, и не чудаки ли, т. е. боятся, что я не скоро ихъ вышлю, можетъ быть залнюсь и пр. Они оттуда хотятъ писать къ вамъ и потому я письма ихъ ко мн не посылаю. Въ Вн останутся они около мсяца; однако письма къ нимъ присылайте ко мн. Къ тому же отвтъ на это письмо уже не найдетъ ихъ (тамъ). Я между тмъ буду писать къ вамъ чаще обыкновеннаго, чтобы хоть этимъ вызвать ваши письма. Знаете ли однако, что писать къ вамъ, не получая такъ долго отъ васъ, совсмъ не удовольствіе. Правда, что, писавши къ вамъ, я больше съ вами, чмъ когда просто объ васъ думаю. Однако я говорю съ вами какъ глухой и слпой, который знаетъ, что слышатъ его, но не знаетъ, кстати ли то, что онъ говоритъ; не знаетъ, что длается вокругъ него, боится шутить не въ пору, боится не въ пору вздохнуть и можетъ быть даже замолчалъ бы, если бы не боялся, что и молчаніе его будетъ не въ пору”.

Октябрь.