Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

„Литературныя занятія мои”, писалъ онъ въ то время, „ограничиваются кой-какимъ чтеніемъ, и то новаго читаю мало, а старое охотне, можетъ быть отъ того, что самъ состарлся. Однакоже не теряю намренія написать, когда будетъ можно писать, курсъ философіи, въ которомъ, кажется, будетъ много новыхъ истинъ, то есть новыхъ отъ человческой забывчивости. Жаль, очень жаль, что западное безуміе стснило теперь и нашу мысль, именно теперь, когда, кажется, настоящая пора для Россіи сказать свое слово въ философіи, показать имъ, еретикамъ, что истина науки только въ истин православія. Впрочемъ и то правда, что эти заботы о судьб человческаго разума можно предоставить Хозяину, который знаетъ когда и кого послать на свое дло”. (Изъ письма къ Кошелеву, 1852 г. 2-е Окт.).

Въ тишин своего деревенскаго уединенія, Киревскій продолжалъ работать для своего будущаго философскаго сочиненія, изучая писанія Святыхъ Отцовъ: „Ученіе о Святой Троиц не потому только привлекаетъ мой умъ, что является ему какъ высшее средоточіе всхъ святыхъ истинъ, намъ откровеніемъ сообщенныхъ, — но и потому еще, что, занимаясь сочиненіемъ о философіи, я дошелъ до того убжденія, что направленіе философіи зависитъ, въ первомъ начал своемъ, отъ того понятія, которое мы имемъ о Пресвятой Троиц”.

Долбино въ сорока верстахъ отъ Козельской Оптинской пустыни. Сюда не рдко узжалъ Киревскій и проводилъ здсь цлыя недли, душевно уважая многихъ старцевъ святой обители и особенно отца Макарія, своего духовнаго отца, бесды котораго онъ высоко цнилъ.

Оптинскій монастырь, знаменитый въ округ благочестіемъ монашествующихъ братій, извстенъ почти въ цлой Россіи изданіемъ многихъ переводовъ Святыхъ Отцевъ и другихъ назидательныхъ книгъ. Въ изданіяхъ сихъ и Киревскій принималъ живйшее участіе; почти вс корректуры исправлялись въ его дом; но не только завдываніе печатаньемъ, не одн хлопоты съ типографіей, ценсурою и книгопродавцами, не объ одной вншней сторон дла заботился Киревскій; помщаемъ здсь его письмо къ покойному отцу Макарію, которое доказываетъ, что и самыя рукописи и переводы просматривались Киревскимъ.

„Милостивый батюшка!

„Прилагаю письмо инспектора Сергія, полученное мною въ отвтъ на то, которое я ему писалъ по вашему приказанію о послднихъ главахъ Аввы алассія, и прошу вразумить меня, что ему отвчать? составить ли примчаніе здсь и послать ему на одобреніе или просить его самого составить его? — Въ указаніи на Іоанна Дамаскина онъ ошибся: я писалъ ему объ 11-й глав и 3-мъ параграф, разумя первую часть, въ которой говорится о Пресвятой Троиц. А онъ вмсто 3-го параграфа прочелъ 3-ю часть, и въ ней искалъ одиннадцатой главы, гд идетъ рчь о другомъ. — Въ указанномъ же мною мст говорится именно о безначальности и небезначальности Сына.

„Для усмотрнія вашего, выписываю это мсто, и при семъ прилагаю. Выписываемый о. Инспекторомъ ирмосъ кажется мн тоже недовольно ясенъ. Не имется ли въ церковныхъ псняхъ что-либо еще ближе къ предмету? — Въ книг Іоанна Дамаскина еще указана ссылка на Григорія Назіанзена, слово 29 и 39-е, но я ихъ не смотрлъ. Въ примчаніи же, я думаю, къ выписк изъ I. Дамаскина, достаточно прибавить нсколько словъ о томъ, что слово начало иметъ нсколько смысловъ. Иногда означаетъ оно черту, отъ которой возникаетъ что-либо во времени или пространств; иногда означаетъ основаніе чего-либо, иногда причину, или вину. Здсь небезначальный употреблено въ семъ послднемъ смысл, и собственно значитъ имющій вину своего сыновняго бытія въ Отц, совчно Ему и безначально пребывая, какъ Божество, Ему единосущное, но отъ него прежде всхъ вковъ рожденное, какъ свтъ отъ свта, Богъ истинный отъ Бога истиннаго.

„Когда будете разсматривать переводъ Филиппова Максима исповдника, то на первой страниц его, гд говорится о томъ, что любовь составляется изъ вожделнія и страха, не найдете ли приличне замнить слово вожделніе словомъ влеченіе?”

Около этого времени были написаны Киревскимъ два большихъ письма къ А. И. Кошелеву, — по поводу книги Vinet, объ отношеніи церкви къ государству, къ сожалнію еще неотысканныя. Вообще надо замтить, что наше собраніе матеріаловъ далеко не полное. Еще не собраны и не отысканы его письма къ Жуковскому, Баратынскому, Хомякову и другимъ лицамъ.

Помщаемъ здсь два письма 1855 г. къ К. С. Аксакову и М. П. Погодину.

К.С. Аксакову.

Москва. 1-го Іюня. 1855.

„Многоуважаемый и любезнйшій Константинъ Сергевичъ! Благодарю васъ за присылку вашей статьи о глаголахъ. Я прочелъ ее съ большимъ удовольствіемъ, хотя и совершенный невжда въ этомъ дл. По этой причин, т. е., потому, что я въ этомъ дл совершенный невжда, — вамъ вроятно не любопытно будетъ знать мое мнніе о вашей стать. Однакоже, такъ какъ я не просто невжда, а невжда-пріятель, то прошу васъ выслушать краткій отчетъ въ тхъ мысляхъ, которыя возбудило во мн чтеніе вашей статьи.

„Въ ней, также какъ и во всемъ почти, что вы пишете, есть что-то очень возбудительное. Читая вашу грамматику, чувствуешь себя не въ школ, и не въ душномъ кабинет.