Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Ложность его, кажется, очевидна безъ доказательства. Уничтожить особенность умственной жизни народной такъ же невозможно, какъ невозможно уничтожить его исторію. Замнить литературными понятіями коренныя убжденія народа такъ же легко, какъ отвлеченною мыслію перемнить кости развившагося организма. Впрочемъ, еслибы мы и могли допустить на минуту, что предположеніе это можетъ въ самомъ дл исполниться, то въ такомъ случа единственный результатъ его заключался бы не въ просвщеніи, а въ уничтоженіи самого народа. Ибо что такое народъ, если не совокупность убжденій, боле или мене развитыхъ въ его нравахъ, въ его обычаяхъ, въ его язык, въ его понятіяхъ сердечныхъ и умственныхъ, въ его религіозныхъ, общественныхъ и личныхъ отношеніяхъ, однимъ словомъ, во всей полнот его жизни? Къ тому же мысль, вмсто началъ нашей образованности ввести у насъ начала образованности Европейской, уже и потому уничтожает сама себя, что въ конечномъ развитіи просвщенія Европейскаго нтъ начала господствующаго. Одно противорчитъ другому, взаимно уничтожаясь. Если остается еще въ Западной жизни нсколько живыхъ истинъ, боле или мене еще уцлвшихъ среди всеобщаго разрушенія всхъ особенныхъ убжденій, то эти истины не Европейскія, ибо въ противорчіи со всми результатами Европейской образованности; — это сохранившіеся остатки Христіанскихъ началъ, которые, слдовательно, принадлежатъ не Западу, но боле намъ, принявшимъ Христіанство въ его чистйшемъ вид, хотя, можетъ быть, существованія этихъ началъ и не предполагаютъ въ нашей образованности безусловные поклонники Запада, не знающіе смысла нашего просвщенія и смшивающіе въ немъ существенное съ случайнымъ, собственное, необходимое съ посторонними искаженіями чужихъ вліяній: Татарскихъ, Польскихъ, Нмецкихъ и т. п.

Что же касается собственно до Европейскихъ началъ, какъ они выразились въ послднихъ результатахъ, то взятыя отдльно отъ прежней жизни Европы и положенныя въ основаніе

образованности новаго народа, — что произведутъ они, если не жалкую каррикатуру просвщенія, какъ поэма, возникшая изъ правилъ піитики, была бы каррикатурою поэзіи? Опытъ уже сдланъ. Казалось, какая блестящая судьба предстояла Соединеннымъ-Штатамъ Америки, построеннымъ на такомъ разумномъ основаніи, посл такого великаго начала! — И что же вышло? Развились одн вншнія формы общества и, лишенныя внутренняго источника жизни, подъ наружною механикой задавили человка. Литература Соединенныхъ-Штатовъ, по отчетамъ самыхъ безпристрастныхъ судей, служитъ яснымъ выраженіемъ этого состоянія[29]. — Огромная фабрика бездарныхъ стиховъ, безъ малйшей тни поэзіи; казенные эпитеты, ничего не выражающіе и не смотря на то, постоянно повторяемые; совершенное безчувствіе ко всему художественному; явное презрніе всякаго мышленія, не ведущаго къ матеріальнымъ выгодамъ; мелочныя личности безъ общихъ основъ; пухлыя фразы съ самымъ узкимъ смысломъ, оскверненіе святыхъ словъ: человколюбія, отечества, общественнаго блага, народности, до того, что употребленіе ихъ сдлалось даже не ханжество, но простой общепонятный штемпель корыстныхъ разсчетовъ; наружное уваженіе къ вншней сторон законовъ, при самомъ нагломъ ихъ нарушеніи; духъ сообщничества изъ личныхъ выгодъ, при некраснющей неврности соединившихся лицъ, при явномъ неуваженіи всхъ нравственныхъ началъ[30], такъ, что въ основаніи всхъ этихъ умственныхъ движеній, очевидно лежитъ самая мелкая жизнь, отрзанная отъ всего, что поднимаетъ сердце надъ личною корыстію, утонувшая въ дятельности эгоизма и признающая своею высшею цлью матеріальный комфортъ, со всми его служебными силами. Нтъ! Если уже суждено будетъ Русскому, за какіе нибудь нераскаянные грхи, промнять свое великое будущее на одностороннюю жизнь Запада, то лучше хотлъ бы я замечтаться съ отвлеченнымъ Нмцемъ въ его хитросложныхъ теоріяхъ; лучше залниться до смерти подъ теплымъ небомъ, въ художественной атмосфер Италіи; лучше закружиться съ Французомъ въ его порывистыхъ, минутныхъ стремленіяхъ; лучше закаменть съ Англичаниномъ въ его упрямыхъ, безотчетныхъ привычкахъ, чмъ задохнуться въ этой проз фабричныхъ отношеній, въ этомъ механизм корыстнаго безпокойства.

Мы не удалились отъ своего предмета. Крайность результата, хотя и не сознанная, но логически возможная, обнаруживаетъ ложность направленія.

Другое мнніе, противоположное этому безотчетному поклоненію Запада и столько же одностороннее, хотя гораздо мене распространенное, заключается въ безотчетномъ поклоненіи прошедшимъ формамъ нашей старины, и въ той мысли, что со временемъ новопріобртенное Европейское просвщеніе опять должно будетъ изгладиться изъ нашей умственной жизни развитіемъ нашей особенной образованности.