Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

Оба мннія равно ложны; но послднее иметъ боле логической связи. Оно основывается на сознаніи достоинства прежней образованности нашей, на разногласіи этой образованности съ особеннымъ характеромъ просвщенія Европейскаго, и наконецъ, на несостоятельности послднихъ результатовъ Европейскаго просвщенія. Можно не соглашаться съ каждымъ изъ этихъ положеній; но, разъ допустивши ихъ, нельзя упрекнуть въ логическомъ противорчіи мннія, на нихъ основаннаго, какъ, напримръ, можно упрекнуть мнніе противоположное, проповдующее просвщеніе Западное и не могущее указать въ этомъ просвщеніи ни на какое центральное, положительное начало, но довольствующееся какими нибудь частными истинами или отрицательными формулами.

Между тмъ логическая непогршимость не спасаетъ мннія отъ существенной односторонности; напротивъ, придаетъ ей еще боле очевидности. Какова бы ни была образованность наша, но прошедшія ея формы, являвшіяся въ нкоторыхъ обычаяхъ, пристрастіяхъ, отношеніяхъ и даже въ язык нашемъ, потому именно не могли быть чистымъ и полнымъ выраженіемъ внутренняго начала народной жизни, что были ея наружными формами, слдовательно, результатомъ двухъ различныхъ дятелей: одного, выражаемаго начала, и другаго, мстнаго и временнаго обстоятельства. Потому всякая форма жизни, однажды прошедшая, уже боле невозвратима, какъ та особенность времени, которая участвовала въ ея созданіи. Возстановить эти формы то же, что воскресить мертвеца, оживить земную оболочку души, которая уже разъ отъ нея отлетла. Здсь нужно чудо; логики недостаточно; по несчастію, даже недостаточно и любви!

Къ тому же, каково бы ни было просвщеніе Европейское, но если однажды мы сдлались его участниками, то истребить его вліяніе уже вн нашей силы, хотя бы мы того и желали. Можно подчинить его другому, высшему, направить къ той или другой цли; но всегда останется оно существеннымъ, уже неизъемлемымъ элементомъ всякаго будущаго развитія нашего. Легче узнать все новое на свт, чмъ забыть узнанное. Впрочемъ, еслибы мы и могли даже забывать по произволу, еслибы могли возвратиться въ ту отдленную особенность нашей образованности, изъ которой вышли, то какую пользу получили бы мы отъ этой новой отдленности? Очевидно, что рано, или поздно, мы опять пришли бы въ соприкосновеніе съ началами Европейскими, опять подверглись бы ихъ вліянію, опять должны бы были страдать отъ ихъ разногласія съ нашею образованностію, прежде, чмъ успли бы подчинить ихъ нашему началу; и такимъ образомъ, безпрестанно возвращались бы къ тому же вопросу, который занимаетъ насъ теперь.

Но кром всхъ другихъ несообразностей этого направленія, оно иметъ еще и ту темную сторону, что, безусловно отвергая все Европейское, тмъ самымъ отрзываетъ насъ отъ всякаго участія въ общемъ дл умственнаго бытія человка; ибо нельзя же забывать, что просвщеніе Европейское наслдовало вс результаты образованности Греко-Римскаго міра, который въ свою очередь принялъ въ себя вс плоды умственной жизни всего человческаго рода. Оторванное такимъ образомъ отъ общей жизни человчества, начало нашей образованности, вмсто того, чтобы быть началомъ просвщенія живаго, истиннаго, полнаго, необходимо сдлается началомъ одностороннимъ и, слдовательно, утратитъ все свое общечеловческое значеніе.

Направленіе къ народности истинно у насъ, какъ высшая ступень образованности, а не какъ душный провинціализмъ. Потому, руководствуясь этою мыслію, можно смотрть на просвщеніе Европейское, какъ на неполное, одностороннее, не проникнутое истиннымъ смысломъ, и потому ложное; но отрицать его какъ бы не существующее, значитъ стснять собственное. Если Европейское, въ самомъ дл, ложное, если дйствительно противорчитъ началу истинной образованности, то начало это, какъ истинное, должно не оставлять этого противорчія въ ум человка, а напротивъ, принять его въ себя, оцнить, поставить въ свои границы и, подчинивъ такимъ образомъ собственному превосходству, сообщить ему свой истинный смыслъ. Предполагаемая ложность этого просвщенія нисколько не противорчитъ возможности его подчиненія истин. Ибо все ложное, въ основаніи своемъ, есть истинное, только поставленное на чужое мсто: существенно ложнаго нтъ, какъ нтъ существенности во лжи.