Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

О характер просвщенія Европы и о его отношеніи къ просвщенію Россіи. (Письмо къ гр. Е. Е. Комаровскому). (1852).

Въ послднее свиданіе наше, мы много бесдовали съ вами о характер просвщенія Европейскаго и объ его отличіяхъ отъ характера того просвщенія Россіи, которое принадлежало ей въ древнія времена, и котораго слды, до сихъ поръ еще, не только замчаются въ нравахъ, обычаяхъ и образ мыслей простаго народа, но проникаютъ, такъ сказать, всю душу, весь складъ ума, весь, если можно такъ выразиться, внутренній составъ Русскаго человка, не переработаннаго еще Западнымъ воспитаніемъ. Вы требовали отъ меня, чтобы я изложилъ мои мысли объ этомъ предмет на бумаг. Но тогда я не могъ исполнить вашего желанія. Теперь же, когда я долженъ писать о томъ же предмет статью для Московскаго Сборника, я прошу позволенія дать этой стать форму письма къ вамъ: мысль, что я разговариваю съ вами, согретъ и оживитъ мои кабинетныя размышленія.

Конечно, мало вопросовъ, которые въ настоящее время были бы важне этого вопроса — объ отношеніи Русскаго просвщенія къ Западному. Отъ того, какъ онъ разршается въ умахъ нашихъ, зависитъ не только господствующее направленіе нашей литературы, но, можетъ быть, и направленіе всей нашей умственной дятельности, и смыслъ нашей частной жизни, и характеръ общежительныхъ отношеній. Однакоже, еще не очень давно то время, когда этотъ вопросъ былъ почти невозможенъ, или, что все равно, разршался такъ легко, что не стоило труда его предлагать. Общее мнніе было таково, что различіе между просвщеніемъ Европы и Россіи существуетъ только въ степени, а не въ характер, и еще мене въ дух или основныхъ началахъ образованности. — У насъ (говорили тогда) было прежде только варварство: образованность наша начинается съ той минуты, какъ мы начали подражать Европ, безконечно опередившей насъ въ умственномъ развитіи. Тамъ науки процвтали, когда у насъ ихъ еще не было; тамъ он созрли, когда у насъ только начинаютъ распускаться. Отъ того тамъ учители, мы ученики; впрочемъ, — прибавляли обыкновенно съ самодовольствомъ, — ученики довольно смышленые, которые такъ быстро перенимаютъ, что скоро, вроятно, обгонятъ своихъ учителей.

„Кто бы могъ подумать, братцы, — говорилъ Петръ въ 1714 году, въ Риг, осушая стаканъ на новоспущенномъ корабл, — кто бы могъ думать тому 30 лтъ, что вы, Русскіе, будете со мною здсь, на Балтійскомъ мор строить карабли и пировать въ Нмецкихъ платьяхъ? — Историки, — прибавилъ онъ, — полагаютъ древнее сдалище наукъ въ Греціи; оттуда перешли он въ Италію и распространились по всмъ землямъ Европы. Но невжество[31] нашихъ предковъ помшало имъ проникнуть дале Польши, хотя и Поляки находились прежде въ такомъ же мрак, въ какомъ сперва были и вс Нмцы и въ какомъ мы живемъ до сихъ поръ, и только благодаря безконечнымъ усиліямъ своихъ правителей, могли они, наконецъ, открыть глаза и усвоить себ Европейское знаніе, искусства и образъ жизни. Это движеніе наукъ на земл сравниваю я съ обращеніемъ крови въ человк: и мн сдается, что он опять когда нибудь покинутъ свое мстопребываніе въ Англіи, Франціи и Германіи, и перейдутъ къ намъ на нсколько столтій, чтобы потомъ снова возвратиться на свою родину, въ Грецію”.

Эти слова объясняютъ увлеченіе, съ которымъ дйствовалъ Петръ, и во многомъ оправдываютъ его крайности. Любовь къ просвщенію была его страстью. Въ немъ одномъ видлъ онъ спасеніе для Россіи; а источникъ его видлъ въ одной Европ. Но его убжденіе пережило его цлымъ столтіемъ въ образованномъ или, правильне, въ переобразованномъ имъ класс его народа; и тому 30 лтъ едва ли можно было встртить мыслящаго человка, который бы постигалъ возможность другаго просвщенія, кром заимствованнаго отъ Западной Европы.

Между тмъ, съ тхъ поръ въ просвщеніи Западно-Европейскомъ и въ просвщеніи Европейско-Русскомъ произошла перемна.