Полное собрание творений. Том II. Письма

Хорошо, но может ли человек как-то сам приблизиться к постижению символов, к пробуждению в себе нетленной жизни, к отысканию того канала, каким душа пришла в этот мир? Да, и основное средство для этого – теургия, т. е., говоря нашим языком, – богослужение. Теургия есть деяние огня, воспламеняющее душу, т. е. возвращающее ее к своей природе. У теургии есть аскетические предпосылки, и она обладает завершением в виде созерцания или пророчества. Все фрагменты, посвященные этому предмету, как-то особенно вдохновенны и задушевны, однако извлечь из них что-либо конкретное довольно трудно. С уверенностью можно сказать только о практике медитаций на солнечном луче (нужно полагать, он представлялся дорогой, по которой восходят и нисходят души – тем, о чем когда-то сказал Гераклит: «Путь вверх и вниз один и тот же»).

Такова в целом философия Оракулов, теперь самое время взглянуть, насколько придерживался ее Синезий. Поскольку его учение мы подробно излагали в первом томе, а к богословскокосмологическим воззрениям, имеющимся у Синезия, Письма ничего не добавляют, – то мы, опустив фазу сравнивания, дадим сразу же выводы (взглянув в соответствующие разделы нашей статьи к первому тому, всякий способен найти те выписки из Синезия, на которые мы опираемся).

1. Первое, сразу же бросающееся в глаза, сходство – это отсутствие субординационизма: не вертикальность, но горизонтальность троического богословия в Оракулах и у Синезия.

2. Поскольку Троица выстраивается не вертикально, то божественная непознаваемость и трансцендентность относятся равно ко всем лицам, а не к первой Ипостаси больше и далее все меньше. Так обстоит дело и в Оракулах, и у Синезия.

3.   Самое важное сходство состоит в том, что счет и определение Ипостасей у Синезия и в Оракулах одни и те же: Геката = Сила = Связь – вторая Ипостась, а Ум – третья.

4.   Отец есть Творец и для Синезия, и для автора Оракулов.

Единственным большим отличием этих богословских систем является монархизм Оракулов и не-монархизм богословия у Синезия. Источник единства и само единство Бога не есть единственность Отца, но единство божественной сущности – такова точка зрения Синезия. Не думаю, что у автора Оракулов была в этом вопросе ясность. Нюанс этот имел бы огромное значение, если бы Синезий занимался построением метафизических конструктов; но поскольку его богословие мы вычитываем из гимнов, то, по всей видимости, этот момент имеет куда большее значение для нас, нежели для Синезия. Таким образом, торжественная фраза, которой я завершил два года назад главу о триадологии Синезия[1129], должна быть отвергнута. Синезий опирался на Откровение и видел его в Халдейских Оракулах.

Добавим к этому, что и Оракулы, и Синезий различали третью Ипостась и природу (= Душу мира). Учение о творческом акте и промежуточных, энергийных божественных реалиях у Синезия кроме этого представлено также прямо заимствованным из Оракулов представлением о «канале», проводящем нетварную жизнь. В демонологии мы не находим у Синезия универсального деления божественных существ по функциям, т. е. сборщиков-охранителей-телетархов; описательное же «топографическое» деление на вне-космических и внутри-космических богов дано у Синезия с куда большей подробностью, нежели в Оракулах. Понимание космоса как дыры – общее для обоих источников место. Астрономическая картина у Синезия и в Оракулах совпадают. Имеются небольшие вариации и разночтения: например, Синезий упоминает о чине героев, а Оракулы – нет, и т. п. – но всё это маловажно.

Принципиальным является отвержение Синезием теургии в смысле церемониальной магии, т. е. в том смысле, в каком она принималась Оракулами, Ямвлихом и позднейшими неоплатониками, но в этом вопросе киренского философа – с его учениями о духовном значении литературы и сновидений – не с кем в древности и сравнить. Принципиально, что Христос Логос – третья Ипостась по Синезию – был для философа олицетворен историческим Исусом, и потому телом Бога оказывалась не только Вселенная, но и персона; а через это какую-то осмысленность получала (точнее, могла получить) уже и история – как космический, опять же, феномен – посредством мифа. Здесь у Синезия наблюдается движение прямо противоположное распространившемуся в Малой Азии и Египте в эллинистическую эпоху евгемеризму, трактовавшему реалии мифологические как исторические, т. е. он не де-мифологизировал мифологическое сознание, но приводил исторический дискурс к мифологическим корням.

Сказанного, я полагаю, достаточно для того, чтобы иметь возможность приступить к обсуждению Писем Синезия, приняв во внимание ту форму Откровения, которая оказала прямое воздействие на его мировоззрение и саму личность.

II. Письма Синезия