Полным ходом. Эстетика и идеология скорости в культуре русского авангарда, 1910–1930

Теперь американизм, дойдя до кульминационной точки, должен будет дать дорогу новому трюку.

Трюку русскому.

Русскому, конечно, не в национальном, а в классовом смысле. Теперь Россия становится воплощением одного класса. Класса трудящихся.

Наш русский трюк, трюк великой революции, сменит трюк американский.

Наш трюк должен будет захватить все зрительные залы всех культурных стран.

Наш трюк будет сильнее, чем американский. Интереснее.

Глубже. Обоснованнее.

Общее с американским одно – динамика.

Американская фильма тоже беспрерывная динамика, но…

Динамика механическая, внешняя [Иваныч 1923: 7].

Советские режиссеры признавали скорость американских фильмов впечатляющей, но, заложив основу для советского динамизма и новаторства, вскоре они предпочли более идеологический, абстрактный вид кинематографической скорости.

Глава 6 Большой скачок советского кино вперед

В октябрьском номере журнала «Кино-фот» за 1922 год Маяковский, обращаясь к читателям, провозглашал революционный потенциал кино:

Для вас кино – зрелище.
Для меня – почти миросозерцание.
Кино – проводник движения.
Кино – новатор литератур.
Кино – разрушитель эстетики.
Кино – бесстрашность.
Кино – спортсмен.
Кино – рассеиватель идей.

[Маяковский 1922: 5]

Для Маяковского кинематограф был воплощением человеческого движения, мощным средством художественного обновления и источником советского динамизма. Кино, подчеркивал поэт, символизирует быстрый и смелый шаг в светлое будущее. И все же, несмотря на свой энтузиазм по поводу утопических возможностей кино, Маяковский выказывал гораздо меньше оптимизма в отношении текущего состояния этого вида искусства в Советской России. Как он утверждал далее, кинозрители устали и от импортных американских картин, и от отечественных мелодрам, и от капиталистического контроля над кинопроизводством. Другими словами, чтобы советский кинематограф смог захватить внимание зрителей и изменить их мировоззрение, он должен был приняться за художественные эксперименты и политизироваться. По мнению Маяковского, появление Страны Советов требовало создания такого кино, которое отвечало бы высоким целям нового государства, таким, как распространение социализма, победа пролетарской культуры над буржуазными традициями и развитие национального промышленного комплекса, способного превзойти Запад. Раннее советское кино, наполненное динамизмом эпохи, вскоре приступит к работе и над этими неотложными задачами.

Советские кинематографисты, соглашаясь с Маяковским, ухватились за возможности, предоставляемые кинематографом, чтобы приспособить свою работу к новой идеологии. Учитывая общепризнанные цели Советского государства – скорейший социальный прогресс и быструю индустриализацию, его идеология в значительной степени была идеологией ускорения, и молодое поколение советских кинематографистов, ищущих динамичные кинематографические приемы и стили, соразмерные чаемому преобразованию страны, восприняли ее с энтузиазмом. Короткие пропагандистские агитки и сложные кинотрюки во многом удовлетворяли эти амбиции, но так называемый авангард надеялся пойти еще дальше. Ведущие кинематографисты страны стремились не только показать движение эпохи, но и постичь его, предложить собственное выражение того, чего не может ухватить человеческий глаз, когда он пытается увидеть скорость. Эти кинематографисты считали, что кино как вид искусства, в основе которого лежит движение, может помочь привить советской аудитории сознание более восприимчивое к развивающемуся миру эффективных машин, скоростного транспорта, быстрого и резкого прогресса. Одновременно, однако, они стремились выйти за рамки этих повседневных задач и подойти к чистому проявлению скорости – будь то через отдельный образ или с помощью монтажа, – которое могло бы открыть саму природу динамизма современности.