Половина желтого солнца

Заснули они спиной друг к другу, а утром Оланна уже не застала Оденигбо. Она тронула его половину постели, погладила теплый след на смятой простыне. И решила

сходить к Эзеке, попросить за Оденигбо. По дороге в ванную Оланна кивала соседям: «Доброе утро! Хорошо спалось?» Малышка, вместе с другими детьми помладше, возле банановых зарослей слушала рассказ дядюшки Оджи, как он в Калабаре сбил из пистолета вражеский самолет. Ребята постарше подметали двор с песней:

Biafra, kunie, huso Nigeria agha,
Anyi emelie ndi awusa,
Ndi na-amaro chukwu,
Tigbuefa, zogbuefa,
Nwelu nwude Gowon[90]

.

Когда песня смолкла, громче зазвучала утренняя молитва пастора Амброза.

– Чем молоть языком, пастор Амброз, шел бы ты лучше в армию. Что толку от твоей тарабарщины для нашего правого дела? – пробурчала тетушка Оджи. Она стояла у дверей своей комнаты рядом с сыном; мальчик, с накрытой полотенцем головой, склонился над дымящейся миской. Когда он поднял голову, чтобы глотнуть воздуху, Оланна взглянула на варево из мочи, масел, трав и еще невесть чего, помогающего, по мнению тетушки Оджи, от астмы.

– Плохо было ночью? – спросила Оланна.

Оджи пожала плечами:

– Бывает и хуже. – И накинулась на сына: – Тебе наподдать, чтоб ты дышал? Остынет ведь, пропадет зря!

Мальчик вновь нагнулся над миской.

– Иегова, разрази Говона! – взревел басом пастор Амброз.

– Кончай вопить, иди в армию! – гаркнула тетушка Оджи.

Из соседней комнаты крикнули:

– Тетушка Оджи, да отстаньте вы от пастора! Пусть сперва ваш муженек-дезертир в армию вернется!

– Мой-то хотя бы воевал! – выпалила тетушка Оджи. – А твой живет жалкой жизнью труса, прячется от солдат в лесах Охафии!

Из-за дома показалась Малышка, следом за ней пес.

– А где Аданна?

– Спит. Она болеет. – Малышка замахала руками, отгоняя мух от Бинго.

Тетушка Оджи буркнула:

– Говорила же я, что у девочки не малярия. А мать пичкает ее листьями мелии, от которых никакого проку. Если больше никто не скажет, так я скажу: у Аданны синдром Гарольда Вильсона, вот так!

– Синдром Гарольда Вильсона?

– Квашиоркор. У девочки квашиоркор.

Оланну разобрал смех. Надо же, квашиоркор окрестили в честь британского премьера! Но когда она зашла проведать Аданну, веселье мигом улетучилось. Девочка лежала на циновке, полузакрыв глаза. Оланна тронула ей лоб, проверяя, нет ли температуры. Разумеется, никакой температуры. Как она раньше не догадалась? Живот у Аданны раздуло, а цвет кожи был нездоровый, намного бледнее, чем каких-нибудь пару недель назад.

– Что-то малярия никак не отступит, – вздохнула ее мать.

– Это квашиоркор, – сказала Оланна тихо.

– Квашиоркор, – повторила та, подняв на Оланну полные страха глаза.

– Нужны креветки или молоко.

– Молоко? Откуда? Где ж его взять? Зато здесь неподалеку растет анти-кваш. Матушка Обике мне на днях рассказала где. Схожу нарву.

– Что?

– Травы нарву, которая лечит квашиоркор, – бросила Аданна-старшая уже на бегу.

Не успела Оланна оглянуться, как та подоткнула подол и исчезла в придорожных кустах. Вскоре соседка вернулась с пучком тонких зеленых листьев.

– Положу их в кашу, – сказала она.

– Аданне нужно молоко, – возразила Оланна. – Листья не помогут.

– Оставьте женщину в покое. Листья помогут, если только их не варить слишком долго, – вмешалась тетушка Оджи. – Все равно в центрах помощи ничего нет. А слышали вы, что в Нневи все дети отравились молоком из центра и умерли? Вандалы подмешали туда яд.

Оланна позвала Малышку, отвела в комнату и раздела. Малышка удивилась:

– Угву меня уже купал!

– Да, да, детка.

Оланна внимательно осматривала ее. Кожа у Малышки по-прежнему была цвета красного дерева, черные волосы не посветлели, и, хотя Малышка похудела, живот у нее не вспух.

На кухне мать Аданны варила листья. Оланна достала из коробки, что прислал Эзека, банку сардин и немного сухого молока и принесла ей:

– Никому ни слова. Давайте Аданне по чуть-чуть.

Та бросилась Оланне на шею:

– Спасибо, спасибо, спасибо! Никому не скажу.

Но все-таки проболталась. Чуть позже, когда Оланна уходила в контору профессора Эзеки, ее окликнула тетушка Оджи:

– У моего сына астма, немного молока ему тоже не помешает.

Оланна сделала вид, что не слышит.

Дойдя до шоссе, Оланна встала под деревом и поднимала руку, едва завидев любую машину. Остановился солдат на ржавом универсале. Усаживаясь с ним рядом, Оланна заметила его похотливый взгляд, поэтому говорила с сильным английским акцентом, чтобы труднее было понять, всю дорогу твердила о борьбе за правое дело и вскользь упомянула, что ее машина и шофер в автомастерской. Солдат высадил ее у здания директората, так и не узнав, кто она и к кому приехала.

Хищная на вид секретарша профессора Эзеки оглядела Оланну от парика до туфель и рявкнула:

– Его нет!

– Тогда позвоните ему немедленно и передайте, что его ждет Оланна Озобиа.

Секретарша удивилась:

– Что?

– Повторить? Наверняка профессору будет интересно узнать о ваших пререканиях. Где мне присесть, пока вы звоните?