Половодье. Книга вторая

Теряясь в догадках, Роман бросился в соседний дом, где жили Гаврины. Посмотрев ему вслед, Яков усмехнулся. На мать похож. Бежит, ссутулясь, словно споткнулся и вот-вот упадет. Недаром его и любит мать, что в нем себя узнает. И характером одинаковые, как две капли воды.

Едва Роман постучался в окно, из калитки выскочили оба Гаврины. Старший Фрол, рослый и широкоплечий, услышав приказ, кинулся вдоль по улице. Он размахивал поднятой рукой и басисто кричал, распугивая гулявших у палисадников куриц:

— Собирайтесь! По тревоге уходим из Сосновки! Совсем уходим!

Во дворах забегали. Захлопали двери, заскрипели ворота. Послышалось ржание коней, покрываемое заполошной людской речью. Роман тоже поспешил к своему Гнедку, да Яков остановил его:

— Успеешь! Ты сначала команду свою построй.

— Ты, Яша, чего-то скрываешь! А? — Роман пытливо заглянул в братовы глаза.

Но Яков с нарочитой серьезностью:

— Строй, тебе говорят!

Когда команда конных разведчиков вытянулась посреди улицы в колонну, Яков приказал бойцам спешиться. У кого есть мешки или узлы, положить возле себя.

Положили, недоуменно переглядываясь.

— А теперь приступим к проверке. Выверните карманы!

Партизаны из роты Спасения революции двинулись по рядам, тщательно осматривая нехитрое имущество разведчиков. В карманах и мешках были складни, ложки, кое у кого запасные пары портянок или шерстяные носки, черствый хлеб и желтое сало. У галчихинского парня нашли новенький темляк от сабли.

— Где взял? — строго спросил Яков.

— Батька с германской привез.

— Зачем с собой возишь?

Парень молчал, переваливаясь с ноги на ногу и шмыгая носом.

— Я спрашиваю тебя, зачем?

— Думал, может, шашку дадут, так привешу, — наконец, ответил он, стыдливо опуская ресницы.

— Ладно. Держи при себе, — отмахнулся Яков.

В самый разгар осмотра прискакал боец, тоже с с красным бантом. Заметив Якова, круто развернул екающего селезенкой горячего коня. Из-под копыт взметнулся, брызнул по сторонам песок.

— Товарищ командир роты Спасения революции! У партизан из деревни Сухой лог Мазурина и Артемченко найдены заготовки на четыре пары сапог. Один на пузе под поясом прятал, а Мазурин в мешке и в голенищах.

— Арестовали?

Боец кивнул, пожал плечами. Мол, как же иначе. И, приосанившись, поправил бант.

Осмотр прекратился. Мужики закопошились, складывая свое имущество обратно.

— Товарищи! — сказал Яков разведчикам. — Эту проверку мы проводили по постановлению штаба во всей армии. Дело не в кожах, которые украли, хотя и они нам пригодятся. А в нашей чести, революционной чести бойцов Красной партизанской армии Сибири! Мы проверяли потому, что знаем о добросовестности красных партизан. Вам нечего скрывать. Вы ничего не взяли ни у своих товарищей, ни у мирного населения. А кто взял, того штаб предаст военно-полевому суду. Ворам не будет пощады!

— Расстрелять их! — разом крикнули десятки глоток.

— Вам же спасибо, дорогие товарищи, что вы высоко несете честь сибирского партизана. Теперь можете расходиться по квартирам.

Роман шагнул к Якову, проговорил с обидой, вполголоса:

— И ты мне не сказал. Эх, Яша.

— Приказ. Да и не мог я при своих ребятах. А ты догадаться не сумел.

— Будешь устраивать такие осмотры каждый день, может, и догадаюсь, — уже душевно ответил Роман, наблюдая за тем, как бойцы разводят коней по дворам, оживленно обсуждая случившееся.

18

Роман был в разведке. Вместе с партизанами своей команды он прошел на конях больше сотни верст на восток вдоль кромки Касмалинского бора. Села, где побывали разведчики, жили тревожно. Услав в крестьянскую армию мужчин, беззащитные, они со дня на день ожидали карателей. Почти во всех селах уже избрали Советы. На сходках обсуждались и одобрялись первые директивы областного исполкома. Это были решения о мобилизации дополнительных подвод, о сборе одежды и продовольствия. Крестьяне понимали, что теперь начинается жестокая, смертная борьба с врагом. Или они выстоят в этой схватке — и тогда сами станут хозяевами своей судьбы, или победят колчаковцы — и шомпол с нагайкой разгуляются по Сибирской земле. Потонут в крови восставшие села, если белые возьмут верх. Значит, ничего не нужно жалеть, даже жизней своих, чтоб уберечь от разгрома родные гнезда.

И еще была надежда на Красную Армию. От приезжих людей, от раненых, прибывших из белой армии домой, мужики узнавали, что российские братья уже вышли на просторы Сибири и скоро будут в этих местах. Поскорей бы!

— Мы спим и видим ленинские войска, — сказал Роману в одном из сел пожилой мужик с деревянной колотушкой вместо ноги и с усталыми глазами.

Нет, брат, не спишь ты по ночам, подумал Роман. Какой уж тут сон, когда каждый час приходится быть наготове. И ты, сельсоветчик, чуть стемнеет — уходишь из дома на сеновал или в клуню, чтоб в случае налета не прихватили каратели. Ничего, мужик, потерпи немного. Переформируется крестьянская армия и навалится на Колчака всей своей силой. И туго придется белым, когда их будут колотить с двух сторон.