Половодье. Книга вторая

— А вы-то как? Знать, не оставите нас в беде? — допытывался мужик, то и дело выдергивая утопающую в песке колотушку. — Мы-то сами вояки липовые. Одно старье да бабы. И оружие вы у нас позабирали. Палкой много не навоюешь.

— Никого не дадим в обиду! — твердо проговорил Роман, чувствуя, как сердце всколыхнулось ненавистью к карателям. — Не дадим!

В другом селе Роман попал на сход. Узнав, что он от самого Мефодьева, крестьяне не пустили его, пока не вручили Роману бумагу, заверенную сотней подписей и печатью, вырезанной из картошки.

«Мы выражаем сочувственную благодарность товарищу Мефодьеву и всем борцам за свободу и Советскую власть, впредь поддерживаем их, до тех пор, пока они идут рука об руку с Советской властью», — говорилось в послании.

Тут же Романа окружили бабы. Наперебой расспрашивали, не знает ли он их мужей, не нуждается ли в чем армия.

— Скажи Мефодьеву, что мы и хлеба пошлем ему, и масла.

— Пусть и коней берет. И скажи, что мы за Советскую власть бога молим, как она выручка наша.

— Дай бог здоровья Ленину и всем вашим начальникам!

Роман невольно вспомнил приезд в Сосновку Куприяна Гурцева. Собрание в штабе. Тогда тоже шел разговор о Советской власти. Шумели, спорили. А оказалось, что мужик уже давно все взвесил. Еще когда по селам шли порки и расстрелы, мужик думал о Ленине. Пусть пока немного дала крестьянам Сибири Советская власть, все-таки она была своя, мужицкая. И на нее теперь надеялись, в ней видели спасительницу.

Вернувшись в Сосновку к исходу вторых суток, Роман сразу же проехал в штаб. У Антипова застал Рязанова. В кабинете было прохладно. Через незамазанные окна с одинарными рамами врывался ветер. Он раздувал парусом ситцевые занавески.

Антипов сидел у горящей железной печки, положив обмотанную тряпкой ногу на табуретку. У него открылась старая рана. Ступня распухла и не влазила в сапог.

Рязанов грелся стоя, распахнув короткое и узкое в плечах пальто. Перед тем, как войти Роману, он рассказал о Галчихе, где прожил несколько дней, помогая формировать полк. Белый офицер Королев, который явился вместе с мадьярами, оказался человеком умным и решительным. Колчака и весь его строй он ненавидит, будет драться до последней капли крови. Определенно способен в военном отношении. Короче говоря, командир полка выбран удачно, а сам полк готов к выполнению боевых, операций.

— Ну, что? — нетерпеливо подался к Роману Антипов. — Говори!

— Проехали по заданному маршруту. И нигде не встретили белых отрядов. И нет никаких признаков, что они поблизости. Противник держится у линии железной дороги, — четко, как положено разведчикам, сказал Роман.

— Это затишье перед бурей, — задумчиво произнес Антипов и подбросил в печку смолистое полено. — Что еще?.. Подходи сюда, грейся.

— Вот, — Роман отстегнул борт шинели, достал из кармана гимнастерки бумажку.

Антипов пробежал ее глазами, ставшими вдруг светлее, улыбнулся:

— Это ведь тоже разведка, — он потряс бумажкой. — Разведка настроения народа. Я вполне удовлетворен тем, что здесь пишут. Почитай-ка, Геннадий Евгеньевич. Крестьяне советуют нам идти рука об руку с Советской властью. А если мы этого не станем делать, они лишат нас своей поддержки. Что вы скажете?

— Что скажу? — Рязанов не спеша прошелся по кабинету. — Я считаю, что инициатива должна исходить только от главного штаба армии. В противном случае, у нас может получиться разнобой.

— Вы имеете в виду военную инициативу. Да, план разгрома группировок врага должен разрабатывать штаб, — горячо говорил Антипов. — А руководит всей борьбой трудящихся народная, Советская власть. Разнобоя не бойтесь. Его не может быть. Штаб исполняет волю народа, а следовательно, и Советов.

— Все это значительно сложнее, чем вы думаете, Федор Иванович, — возразил Рязанов.

— Да никакой тут сложности! Советская власть здесь была и будет, Ну, временно занял Сибирь Колчак, вышибем его…

— Я не совсем согласен с вами. Не нужно спешить с установлением власти. Это не на пользу революции.

— Вы что же, за анархию? — прищурился Антипов.

— За централизованное военное руководство.

— Мефодьев и мыслью, и сердцем с Советской властью. Но он горяч. Любит полную самостоятельность, не хочет опеки, а ему нужна такая опека. Впрочем, чего мы спорим? Советы живут и поддерживаются крестьянами. Так, Завгородний?

— Верно, — ответил Роман, искоса поглядывая на Рязанова.

Антипов снял ногу с табуретки и, прихрамывая, прошел к столу. Положил на видном месте и любовно разгладил привезенную Романом бумажку.

— Добрая это весть, Завгородний, — сказал он. — Спасибо. Иди, не держу тебя. С женой-то повидался? Красивую жену себе выбрал и умную. Ну, чего смотришь, как баран на новые ворота? Заходила она в штаб по делам лазаретным…

— Так она в Сосновке? Я пойду, Федор Иванович!

Антипов рассмеялся:

— У меня ведь тоже радость. Сынишка выздоровел, Васька. Давно уж поправился. Подрос теперь. Наверно, богатырем глядит.