Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

Не вызывает сомнений, что политические взгляды П. В. Веревкина во многом отличались от взглядов многих чиновников, служивших в Северо-Западном крае во второй половине XIX – начале XX века. Часть чиновников Виленского учебного округа, как и ковенский вице-губернатор (в 1905–1910 годах) Николай Дмитриевич Грязев, ставший позже ковенским губернатором (1912–1917), предлагали придерживаться жесткой, можно сказать националистической, стратегии национальной политики, поскольку они считали инородцев «естественными врагами русской государственности» и усматривали в деятельности литовских просветительских обществ «полный сепаратизм и стремление к созданию литовской автономии», почему и предлагали закрыть эти общества[1087]. Реакция же П. В. Веревкина на многие ситуации показывает, что в пропагандируемой им национальной политике было больше элементов имперской, а не националистской интеграции. Он считал, что власти должны удовлетворять культурные потребности литовцев, чтобы оградить эту недоминирующую группу от польского влияния, но не более.

Участвовал П. В. Веревкин и в петербургском совещании 1914 года, на котором рассматривались меры антипольской политики. Проблема в том, что в сохранившихся документах приводится только обобщенное мнение большинства и меньшинства участников совещания без конкретных указаний, кто из чиновников поддерживал ту или иную позицию. Мнения участников совещания о политике в отношении литовцев разошлись. Меньшинство считало, что государство в принципе не должно поддерживать инакость нерусского населения, «а в случае литовцев этого не следует делать и потому, что такая помощь латышскому движению в Прибалтийских губерниях себя не оправдала, поскольку, окрепнув, движение стало не только антинемецким, но и антирусским»[1088]. По мнению меньшинства, то же должно было произойти и с литовским движением, потому что подобные действия властей предоставят «литовской национальности независимое положение от русской государственности», и тогда литовцы, «вероятно, вместе с польской народностью будут вовлечены в борьбу против правительства»[1089]. Опасность того, что литовцы будут действовать заодно с поляками, считало реальной достаточно большое число чиновников. Так, Н. Д. Грязев, сменивший П. В. Веревкина на посту ковенского губернатора, подозревал, что враждебное отношение литовцев к полякам наиграно с целью обмануть власти[1090]. Однако большинство членов совещания придерживалось мнения, что литовцы не представляют такой опасности, поскольку они католики, а католическая церковь – «одна из самых ярых противниц социализма». Кроме того, латыши боролись с лояльными по отношению к империи немцами, а литовцы – с враждебно настроенными по отношению к империи поляками, которые не только доказали свою нелояльность в прошлом, восстав против российских властей, но остаются враждебно настроены и сейчас, готовясь в будущей войне поддерживать Австро-Венгрию[1091]. Важно и то, что у литовцев, окруженных поляками и русскими, нет никаких возможностей добиться политической независимости и они «не могут не сознавать, что русская государственность является для них надежнейшей охраной от полонизации». Подводя итоги, большинство утверждало, что «русификация литовцев представила бы значительнейшие трудности и несомненно внесла бы раздражение в массы этого населения», поэтому правительство «не должно ставить препятствий к развитию литовского национального движения и не имеет оснований для отрицательного отношения к его руководителям только за участие их в названном движении»[1092].