Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

Официальные данные о лицах, перешедших из католицизма в православие в Российской империи с 1842 по 1891 год, заставляют нас обратить пристальное внимание на очень краткий период после восстания 1863–1864 годов. Если во второй половине 1850-х и начале 1860-х годов число католиков, перешедших в православие, достигало примерно 1000, то в 1865 году таких новообращенных или «воссоединенных» было 4254, в 1866-м – 49 498, в 1867-м – 13 639, в 1868-м – 9115. В последующие годы число перешедших в православие начало снижаться еще сильнее (1869-й – 3332, 1870-й – 2893, 1871-й – 2615 и так далее)[720], то есть почти возвратилось «к норме». Эти статистические данные ясно показывают, что православная церковь наибольших успехов в умножении своей паствы достигла в период с 1866 по 1868 год, и особенно в 1866 году. Наибольшее число неофитов приходилось на Северо-Западный край. Несомненным лидером здесь была Минская губерния, где только в 1866 году в православие перешло 20 705[721] католиков. Абсолютное большинство перешедших в православие составляли крестьяне[722].

Лица, перешедшие из католицизма в православие в 1863–1867 годах^*

^* Таблица составлена по следующим материалам: LVIA. F. 378. Ap. 216. B. 323. L. 134; BS. 1866 m. B. 2279. L. 19–20, 51–52; Ap. 121. B. 912. L. 36. Сравнивая эти данные с другими данными отчетов губернаторов за этот период, опубликованными в «Литовских епархиальных ведомостях», и с информацией, собранной Ревизионной комиссией, можно отметить некоторое несовпадение, особенно в случае Ковенской губернии, но общие тенденции не вызывают сомнений.

^** Данные до 1 октября 1867 года.

Как показывает представленная статистика, этот процесс почти не коснулся Ковенской губернии, в которой преобладали литовцы[723].

Некоторые чиновники возлагали надежды на распространение православия на местных языках. Поступали предложения перевести православную литургию на литовский язык и отправлять на этом языке богослужение[724], местные чиновники искали православных священников, знающих латышский язык для «распространения и укрепления между ними правил Господствующей прав. веры»[725]. Но эта мера не имела таких горячих сторонников, какие были в Волго-Камском регионе (в первую очередь здесь имеется в виду Н. И. Ильминский) или в Прибалтике[726].

По утверждению ковенского губернского жандармского офицера, и в этой губернии были желавшие перейти в православие католики, но они «встречают затруднение к приведению в исполнение своего намерения, остаются преследуемыми как католическим духовенством, так и польским населением, и не имеют в этом случае поддержки и защиты со стороны православных»[727]. Виленский генерал-губернатор К. П. Кауфман хотя и надеялся, что «крестьяне этой губернии сольются с прочим крестьянским населением в общих чувствах неизменной преданности к престолу и любви к Русскому отечеству», но должен был признать, что пока крестьяне находятся «в полной нравственной зависимости от своего неблагонадежного духовенства»[728]. Были и такие, которые прямо говорили, что «в Ковенской губернии пропаганда православия среди сельского населения, по крайней мере в настоящее время, немыслима», потому что власти попытались сделать школу «орудием религиозной пропаганды» и тем дали прекрасный повод ксендзам наставлять народ против правительства[729]. Согласно донесениям начальника Виленского губернского жандармского управления, в этой губернии в православие переходило белорусское население, а литовцы, «которые из язычества обращены были прямо в католицизм, православной веры до сих пор почти не принимали»[730]. А значит, большинство католиков, перешедших в рассматриваемый период в православие, были белорусскими крестьянами. Местные чиновники сосредоточили внимание на белорусских крестьянах, при этом оставляя литовцев в стороне. Объяснить массовый переход в православие тех, кто, по официальной версии, был частью триединой или большой русской нации, было несложно.

Официальная интерпретация