Польша или Русь? Литва в составе Российской империи

Очевидно, что после истории отставки К. П. Кауфмана новым виленским генерал-губернатором лютеранин Э. Т. Баранов стал неслучайно. Конфессиональная принадлежность нового «главного начальника края», кажется, должна была гарантировать, что кауфманской политике пришел конец, особенно в конфессиональной сфере. На это надеялись как П. А. Валуев[765], так и католическое духовенство Северо-Западного края[766], даже появились слухи, что «есть тайное указание губернаторам не давать ходу переходу крестьян в православие ‹…›»[767]. В мемуарной литературе можно встретить утверждения, что Э. Т. Баранов «не мог иметь сочувствия к православию, и раздутое пламя погасло мгновенно»[768], но новый генерал-губернатор во многом продолжал политику К. П. Кауфмана, а по словам одного современника, та область, в которой генерал-губернатор «старался перещеголять своих православных предместников, – это усердие в закрытии костелов»[769]. В некоторых случаях он даже предлагал более радикальные меры в отношении католической церкви в Северо-Западном крае[770]. Заботился новый генерал-губернатор и о распространении православия, тем более что Александр II, будучи в Вильне, ясно дал понять, что его радует массовый переход крестьян в православие[771]. Но при этом в предложениях, адресованных центральным властям, виленский генерал-губернатор подчеркивал, что надо «усугубить надзор за невмешательством светской власти и администрации в религиозные вопросы»[772]. Непоследовательность политики Э. Т. Баранова отмечал и П. А. Валуев[773].

Серьезные перемены в отношении местных властей к массовому переходу католического населения в православие произошли только с назначением на пост виленского генерал-губернатора А. Л. Потапова в 1868 году[774]. В исторической литературе утверждается, что А. Л. Потапов был убежден в том, что насильственные меры в сфере религии приводят только к сопротивлению и что религиозностью населения должны заниматься в первую очередь духовные власти, а не администрация[775]. Один из виленских чиновников утверждал, что А. Л. Потапов еще при М. Н. Муравьеве[776] доносил в Петербург о случаях насильственного обращения в православие[777]. Можно, конечно, усомниться в некоторых утверждениях современников, представляющих А. Л. Потапова как чиновника, индифферентно относившегося к православию[778], но все же перемены в конфессиональной политике были существенными. Недвусмысленный отход от кауфманской практики обнаружился и в предложении нового генерал-губернатора позволить тем из бывших католиков, которые только дали подписки о готовности присоединиться к господствующей вере, но еще не исполнили обрядов православной церкви, остаться в прежней вере[779]. Довольно симптоматичным было и то, что почти сразу после своего назначения А. Л. Потапов отправил на пенсию главного деятеля обращения католического населения в православие Алексея Петровича Стороженко[780]. То есть, несмотря на то что новый генерал-губернатор и дальше закрывал католические костелы и некоторые из них обращал в православные церкви[781], он старался прекратить кауфманскую практику, при которой, по его словам, принимали меры «не разбирая средств»[782].

Исполнители

Архиепископ Литовский и Виленский Макарий (Булгаков) в 1869 году признал, «что самое присоединение этих христиан к православной церкви совершено не одним православным духовенством силою его проповеди, а преимущественно при содействии гражданской власти»[783]. Непосредственно обращением местного населения в православие, по словам А. Л. Потапова, занимались мировые посредники, уездные начальники, исправники и становые приставы[784]. Конечно, в этом случае можно предполагать, что А. Л. Потапов в определенном смысле был склонен к тенденциозности. Критически оценивая методы, которые применялись при массовом обращении в господствующую веру, он подчеркивал, что ведущая роль в этом процессе принадлежала совсем не тем, кому в первую очередь полагалось заниматься духовными делами, – то есть не православному духовенству. Многие другие источники также указывают, что в массовом обращении католиков в православие активное участие принимали местные чиновники[785], которым губернские власти старались выхлопотать награды[786]. Особенным усердием отличались военные начальники (некоторые из них сами не были православными[787]), жандармские офицеры[788], а также мировые посредники[789]. Иногда местные чиновники действовали по своей инициативе, и вышестоящее начальство узнавало уже о свершившихся фактах «возвращения» или присоединения.