Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

Таким образом, опыт Народной Польши показал несовместимость руководящей роли партии и широкой демократии на производстве. Теоретические основы официальной идеологии, провозглашавшей допуск трудящихся к управлению предприятиями, вступали в противоречие с партийной практикой, ограничивавшей пределы возможной демократии директивами правящей верхушки. Власть имущие не могли понять, что предоставление рабочим организациям хотя бы грамма свободы открывало вентиль, из которого грозили вырваться стихии, явно идущие вразрез с руководящей ролью партии. Они склонны были объяснять это происками классового врага или разгулом преступности, но никак не тем фактом, что у доведенных до крайности рабочих просто не было иного способа достучаться до властей. И Гомулка, и Герек были убеждены, что рабочее самоуправление предоставляло трудящимся реальные рычаги воздействия на дирекцию, не видя при этом, что в действительности значение советов обесценивалось всевластием партийных структур и отсутствием низового воздействия на правящий режим. В этом смысле ситуация на предприятиях полностью повторяла ситуацию в стране, где при формальном верховенстве местных советов вся полнота власти находилась в руках парткомов. Характерно при этом, что гомулковская и герековская команды прошли один и тот же путь, начав с обещаний предоставить трудящимся возможность участвовать в принятии решений, и быстро перейдя к новой централизации и «закручиванию гаек». Обе команды балансировали между соблазном установить жесткую властную вертикаль и опасениями, что такая вертикаль приведет к новым рабочим выступлениям, подобным тем, что были в 1956 г. Правящий режим ПНР так и не нашел выхода из этой ситуации, уступив место проверенным на Западе образцам взаимоотношений работника и работодателя.

Философ перед лицом власти. Как исключали из партии Лешека Колаковского [403]

Польский философ Лешек Колаковский в своем творчестве проделал эволюцию от сталинского догматизма до антикоммунистического либерализма. В послевоенные годы прослыл завзятым апологетом нового строя, резко выступал против «буржуазной философии» и католицизма, стал сотрудником Института подготовки научных кадров при ЦК Польской объединенной рабочей партии, а в 1953 г. возглавил кафедру современной философии Варшавского университета. В 1956 г. под впечатлением общественно-политического кризиса в Польше и собственной поездки в СССР перешел в лагерь критиков режима, превратившись в одного из духовных вождей так называемого польского ревизионизма, т. е. движения за расширение поля свободы в гуманитарных науках и искусстве. Именно Колаковский сформулировал в наиболее полном виде платформу «ревизионизма» как внутрипартийного течения за обновление: 1) поиск путей институционального выражения демократических форм жизни; 2) убеждение, что политический аппарат, неподконтрольный обществу, неизбежно ужесточает государственную машину и вырождается в деспотию, не связанную ни с мнением народа, ни с потребностями общества; 3) понимание того, что экономическая свобода может деградировать, если ей не сопутствует политическая демократия; 4) убеждение, что в условиях национализации средств производства следует бороться за их обобществление; 5) требование свободы слова для всех идеологий, стоящих на почве социализма; 6) понимание того, что партия разлагается в случае, если она слита с госаппаратом и фактически является его частью, вместо того чтобы быть вдохновителем и воспитателем общества; 7) постулат, что сталинизм был не «ошибкой», а тотальной политической, экономической и культурной системой, и его преодоление требует дальнейшего преобразования системы, а не только устранения «недостатков» и сосредоточения всеобщей ненависти на нескольких лицах, особенно отличившихся в предыдущий период; 8) утверждение, что суверенитет Польши не перестал быть насущной проблемой; 9) противопоставление социалистической и буржуазной демократий — нонсенс, поскольку речь идет не о ликвидации достижений буржуазной демократии, а о ее расширении в системе, которая устранила бы все элементы фиктивности вместе с общественным неравенством; 10) народовластие совсем не гарантирует того, что государство становится выразителем народной воли, а партия — авангардом рабочего класса, вместо этого оно требует постоянного выстраивания институциональных форм, которые бы расширили участие народа в политическом и экономическом управлении[404].