Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

Любопытно, в чем Гомулка видел истоки ревизионизма. На XIII пленуме в 1963 г. он ясно высказался на этот счет: «Условная сила ревизионизма и сложность борьбы с ним в области идеологии исходит прежде всего из общественной базы, которую он находит в мелкобуржуазных слоях и в мелкобуржуазном менталитете»[447]. На V съезде ПОРП Гомулка развил эту мысль. По его мнению, причина распространения ревизионизма лежала «в буржуазном образе мышления и отношения к общественным интересам в разных слоях общества, в особенности тех, которые корнями уходят в многочисленную когда-то в Польше мелкобуржуазную среду… <…> Ликвидация старой материально-технической базы капитализма не ликвидирует остатков влияния буржуазной идеологии на сознание общества…»[448]Другими словами, секрет стойкости ревизионизма лежал скорее не в бытии, а в сознании, в пережитках буржуазного мировоззрения. Именно в силу того, что социалистическое общество с трудом избавлялось от «мелкобуржуазных пережитков» в сознании, страны соцлагеря, по мнению Гомулки, вынуждены были ограничивать у себя демократию. «Любая демократия является классовой, то есть ограниченной для потребностей определенных общественных классов и определенного общественного слоя… — утверждалось первым секретарем ЦК ПОРП с трибуны IX пленума ЦК ПОРП в мае 1957 г. — Без ликвидации или по меньшей мере серьезного сужения идейно-политической базы буржуазии в обществе существует постоянная опасность, что буржуазия воспользуется свободами социалистической демократии, предназначенными для рабочего класса и трудящихся, и станет подрывать народную власть или даже пытаться свергнуть социалистический строй и восстановить капитализм»[449]. В докладе на XIII пленуме в 1963 г. Гомулка заявил на этот счет: «Право свободы объединений, собраний и слова, право свободы политической деятельности [эксплуататорские] классы… использовали бы только для борьбы с революцией за возвращение своего господства и права эксплуатировать чужой труд. <…> Со временем существующие ограничения [свободы] исчезнут, когда пропадет внутренняя угроза и исчезнет внутренний враг»[450]. В отчетном докладе ЦК V съезду ПОРП (т. е. уже после вторжения в Чехословакию) эта мысль была сформулирована следующим образом: «Те же самые лозунги, чье воплощение в условиях капиталистической страны означало бы прогресс, применительно к социалистической стране могут иметь и часто имеют прямо противоположное, реакционное и контрреволюционное звучание, и их реализация означала бы отступление от социализма. Неслучайно империалистические центры с исключительной страстью поддержали концепции либерально-буржуазной демократии, отстаивавшиеся правыми в Чехословакии»[451]. Выступая перед польскими журналистами 21 августа 1968 г., Гомулка высказался напрямик: «Свобода прессы — это удобный предлог для прикрытия истинных намерений»[452].

Таким образом, первоначальная «крамольная» позиция Гомулки с течением времени сама стала догмой, акцентируя внимание не на борьбе с пережитками «культа личности», а прежде всего на подавлении любой самостоятельной мысли в марксистском движении — на том основании, что она, эта мысль, якобы содействует классовому врагу. Такая эволюция произошла главным образом потому, что эпоха «ошибок и искажений», как именовались годы сталинизма, не привлекала к себе после 1956 г. много внимания, чего нельзя было сказать об «обновленческих» идеях в коммунизме. В силу этого главным объектом для атак со стороны руководства ПОРП становился уже не «догматизм», а «ревизионизм».