Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

«Пражская весна» заставила первого секретаря ЦК ПОРП вновь устремить взгляд в сторону Западной Германии, заподозрив руку «немецких реваншистов». Уже 17 апреля на встрече в Варшаве с маршалом И. Якубовским он заявлял, что дезорганизация в чехословацкой армии вызывает беспокойство, так как фактически означает открытие границ с ФРГ, а «возможный провокационный удар даже небольших западногерманских сил может вызвать непредвиденные последствия. Поэтому целесообразно разместить на территории Чехословакии советские войска в рамках Варшавского договора»[470]. В информации ПОРП от 7 мая, разосланной всем первичным парторганизациям, также нашлось место «западногерманской угрозе». Ревизионистская группа в КПЧ, утверждалось там, действует по соглашению с реакционными центрами, управляемыми чужими разведками, что ведет к выходу ЧССР из Организации Варшавского договора и ее тесному сплочению с Западом, а особенно с ФРГ. В силу этого «события в Чехословакии не являются внутренним делом братской страны», но имеют «принципиальное значение как для безопасности Польши, ГДР и других социалистических стран, так и для позиций социалистических сил в Европе»[471]. Тезис о западно-германской угрозе прозвучал и на варшавском совещании лидеров пяти компартий. «Наше единство, — говорил Гомулка, — фактор столь же важный в борьбе с капитализмом, как и ядерная мощь СССР». А чехословаки, с возмущением указывал первый секретарь ЦК ПОРП, проводят «какие-то» переговоры с ФРГ и даже не ставят в известность своих партнеров по ОВД[472](вероятно, имелся в виду проект нового министра иностранных дел ЧССР Й. Гаека по налаживанию дипломатических отношений с ФРГ). На встрече с польскими журналистами 21 августа Гомулка прямо указал, что процесс отрыва Чехословакии от ОВД, шедший все последние месяцы, усиливал позиции империалистов, а особенно немецких реваншистов, поэтому подавление «контрреволюции» не могло оставаться внутренним делом чехословацкого народа, так как затрагивало интересы его соседей[473]. Наконец, в беседе с генеральным секретарем ЦК Румынской компартии Н. Чаушеску в мае 1969 г., Гомулка обращаясь к событиям «Пражской весны», эмоционально произнес: «Наша интервенция была сродни нашей помощи Вьетнаму»; румыны не могут этого понять, продолжал он, так как не граничат с Чехословакией, «а у нас гитлеровцы резали людей, как уток», так неужели нужно ждать, когда всё это повторится?[474]

Патриотическую риторику, звучавшую в устах Гомулки в 1968 г., не следует воспринимать как холодный политический расчет. Во-первых, для Гомулки не меньший вес, чем интересы «международного рабочего движения», имели также интересы Польского государства, в силу чего он до конца отстаивал концепцию самостоятельного пути Польши к социализму и поплатился за это отстранением от политической жизни в 1948–1955 гг. Во-вторых, в ПОРП вообще наметился в 1967–1968 гг. крен в сторону патриотических лозунгов. Проявлением этого была и «антисионистская кампания», и речи многих партийных деятелей, делавшие упор на государственные интересы страны и «национальную связь» всего народа[475]. Апофеозом этой «патриотической волны» стал V съезд ПОРП, открывшийся ровно в 50-ю годовщину завоевания Польшей независимости, 11 ноября 1968 г. Выступая с Отчетным докладом ЦК, Гомулка отвел немало места столь знаменательному событию польской истории. Первый секретарь выдвинул тезис, что независимая Польша может быть только социалистической Польшей, и что «наша партия олицетворяет собой это неразделимое единство интересов трудового народа и польской нации — единство социализма и независимости»[476]. Поэтому нет ничего удивительного, что покушение на основы строя в соседней стране, да еще находящейся в непосредственной близости с твердыней «германского реваншизма», Гомулка воспринял как покушение на независимость Польши. Участие польских войск в подавлении «Пражской весны» стало, таким образом, выражением не только догматизма Политбюро ЦК ПОРП, но и стремлением защитить национальные интересы Польши в том виде, как их понимало руководство ПНР.

Об отношении польского общества к реформам в Чехословакии в 1968 г. [477]

1968 год ознаменовался для Польши резкими политическими конфликтами, нашедшими свое выражение в «антисионистской кампании» и мартовских волнениях студентов. В этих условиях руководство ПОРП, склонное всюду усматривать происки классового врага, крайне негативно отнеслось к процессу перемен, начатому в Чехословакии. Этот процесс виделся членам Политбюро ЦК ПОРП очередной попыткой империалистов расшатать социалистический лагерь. Партийный лидер Польши В. Гомулка шел в первых рядах сторонников военного вмешательства во внутренние дела ЧССР. История взаимоотношений ПОРП и КПЧ в 1968 г. достаточно подробно изучена; среди последних работ на эту тему можно назвать обстоятельную монографию Е. Эйслера «1968 год в Польше»[478].