Польша в советском блоке: от «оттепели» к краху режима

Взгляды простых жителей Польши на события в Чехословакии до сих пор оставались вне поля зрения историков. Обычно анализ сводился к цитированию лозунгов бастующих студентов, в которых они выражали поддержку реформаторскому движению в Чехословакии, и описанию самосожжения рабочего Р. Сивеца на варшавском Стадионе Десятилетия в знак протеста против введения войск Организации Варшавского договора в ЧССР в августе 1968 г. Предпринять более обстоятельное изучение общественных настроений не представлялось возможным в силу того, что в Польше в 1968 г. не проводилось социологических исследований на эту тему, да и органы госбезопасности, приставленные следить за проявлениями «враждебной пропаганды», увлекались больше фиксированием разного рода «сионистских» высказываний, нежели выражением симпатий или антипатий к ходу реформ в Чехословакии. Пресса тоже не могла открыто высказываться об этом, находясь в жестких тисках цензуры. Пожалуй, единственной попыткой проанализировать общественные настроения поляков в 1968 г. во всей глубине является статья Л. Каминьского «ПНР и поляки перед лицом Пражской Весны», опубликованная в журнале «Мувён веки»[479]. Однако выводы автора опять свелись к описанию разного рода оппозиционной деятельности населения Польши в связи с мартовскими волнениями и вторжением войск ОВД в Чехословакию. Между тем ситуация не выглядела столь однозначно. Это отмечает, например, А. Пачковский, когда пишет в книге «Полвека истории Польши»: «Поляки в целом пассивно взирали на эту демонстрацию „ограниченного суверенитета“, к которому уже привыкли»[480](имелась в виду реакция польской общественности на военное вторжение в ЧССР).

Позиция современных польских историков, подчеркивающих связь между процессом обновления в ЧССР и студенческим движением в Польше, парадоксальным образом смыкается с линией Службы безопасности польского МВД в 1968 г. Изучая показания задержанных членов неформального сообщества «командосов» (чей протест против снятия со сцены Национального театра спектакля «Дзяды» дал начало волне студенческих манифестаций и забастовок), следователи пришли к такому выводу: «Предметом особенного интереса „командосов“, а также дискуссий, в которых обсуждались аналогии с положением дел в Польше… являлись [общественно-политические] процессы в Чехословакии. Выводы из этих дискуссий в период мартовских событий нашли свое наиболее полное выражение в широко распространенном лозунге „Вся Польша ждет своего Дубчека“»[481].

Действительно, этот лозунг висел на воротах Варшавского университета во время забастовки студентов. Однако в такой форме он не вышел за пределы Варшавы. В других городах звучали призывы: «Да здравствует Чехословакия!», «Да здравствует Дубчек!», «Поддерживаем героических студентов братской Чехословакии!» и тому подобные[482]. Нельзя при этом утверждать, что лозунги солидарности с демократизацией в Чехословакии имели превалирующее значение. Скорее, наоборот. Они существовали как дополнение к требованиям социалистической демократии и не играли самостоятельной роли. Среди огромного массива студенческих лозунгов и программ марта 1968 г. тема Чехословакии занимала далеко не ведущее место. Даже органы госбезопасности не смогли найти никаких идейных или организационных связей между польскими и чехословацкими студентами, кроме единственного короткого показания А. Менцвеля — второстепенного участника собраний «командосов»[483]. Основные представители «командосов», такие как Т. Богуцкая и Х. Шляйфер, ни словом не обмолвились на следствии о каком-то влиянии реформ в Чехословакии на свою деятельность. Как видно, Чехословакия существовала для них в качестве благоприятного фона, способствовавшего успеху акций протеста, но никак не побудительного мотива к действиям.

При этом сами по себе события в Чехословакии вызывали живейший интерес в студенческой среде. Об этом свидетельствует, например, одна из информационных записок люблинского командования СБ от 15 марта, касающаяся настроений учащихся высших заведений города. «Общественные и политические деятели [Люблина] располагают слишком малым количеством информации, которая интересует общество. Отсутствие серьезных разъяснений о переменах в Чехословакии приводит к тому, что наш пропагандистский аппарат неоперативен, а пресса малоэффективна… Из-за отсутствия подобной информации возникают разного рода спекуляции»[484](какие именно спекуляции, работники госбезопасности не уточнили).