Польская Сибириада

И толстая злая торговка угрожающе замахивалась на заморыша заранее заготовленной палкой. Но бывало, что какая-нибудь из них сжалится над беднягой и даст кусочек, лишь бы отцепился.

Сташек не просил милостыню. А когда видел такую сцену, хватал брата за руку и уводил подальше. Сташек не воровал. Хоть и безгрешным не был. Бывало, ватага отчаявшихся заморышей, создав для начала толпу вокруг выбранной торговки, быстро набрасывалась на ее лоток, переворачивала его, и весь товар разлетался на несколько метров вокруг. Торговка бушевала, а мальцы подхватывали все на лету и еще быстрее исчезали, растворялись в базарной толпе. Сташек уже знал, что в этом случае надо было срочно удирать, потому что пойманный на месте преступления разозленными бабами юный налетчик не смог бы оправдаться, даже если был ни при чем. Но случалось, что Сташеку удавалось что-то подобрать со снега. Один раз это был пирожок с рыбой, другой — сырые пельмени, а еще как-то — горсть смешавшейся с грязным снегом квашеной капусты.

Только однажды задним числом до него дошло, что он участвовал в воровстве. Они шли с Тадеком на базар. С горки по узкой улочке рысцой съехало несколько саней. Это на базар направлялись укутанные в тулупы колхозники. Мальчишки отошли в сторону, как вдруг им под ноги покатились круги замороженного молока.

— Хватай, б…, и вали за угол! — крикнул какой-то голодранец, который сбрасывал круги молока из саней колхозницы. Сташек среагировал машинально: схватил два круга и просился бежать. Тадек — за ним. Вскоре из-за угла выскочили трое пацанов с набитым чем-то мешком. Тот, который с саней кричал Сташеку, приказал:

— Бежим дальше!

Они побежали все вместе и остановились только за высоким забором, заслонившим их от улицы. Парень распорядился:

— Показывайте, что там у кого есть!

Сташек бросил молоко на снег, остальные тоже чем-то поживились. Парень заглянул в мешок:

— Вот сука, капуста! Деревня сраная, нашли, что в город привозить.

И только теперь он внимательно оглядел братьев с ног до головы:

— А вы кто такие? Я вас раньше в городе не видел.

— Мы тут недавно, поляки…

— А! Поляки. Слышал о таких, но в глаза не видел. Санька я, а это Борис, а тот — Ванька. А ты?

— Сташек. А это мой младший брат.

— Вижу, что не дедушка. Где живете?

— На Подгорной. Отец по городу воду развозит. А мама умерла…

— Так. Дело ясное. Берите два круга молока и две головки капусты. Разболтаешь, смотри… — парень вытащил из-за голенища валенка длинную финку.

Зимние вечера были долгими. В темной комнате мигал огонек в печи или язычок карбидной лампы. Поляки навещали друг друга редко. Иногда приходил Мантерыс, по-соседски заглядывали Юзек Шайна и Шахницкий. Грелись у печки, курили махорку, прихлебывали горький малиновый чай и говорили, говорили, без конца говорили о политике. Тадек засыпал на нарах, а Сташек прислушивался. Трудный шел разговор, особенно о Польше. Даже Мантерыс, когда-то неисправимый оптимист, после недавнего контакта с тулунским представительством польского правительства, повесил нос. Внимательно слушали мужики рассказы адвоката Шахницкого, потому что он один постоянно находился среди русских, имел доступ к радио, к газетам.

— Я вам так скажу, господа, в ситуации, когда наша армия по каким-то политическим соображениям ушла в Иран, нам остается только терпеливо ждать окончания войны. Всегда после каждой войны мир приводит в порядок свои дела. Будем надеяться, что на это раз о Польше не забудут.

— Да дождемся ли мы? Черт знает, когда эта война закончится.

— И вопрос, кто эту войну выиграет? — подхватил Долина слова Мантерыса. — Немец на Кавказе, Сталинград того и гляди падет… выдержат Советы эту войну или не выдержат?

Шахницкий замахал руками, будто нечисть отгонял, слушать не хотел.

— Да вы себе представляете, что вас ждет, если Гитлер победит! Уж я то кое-что знаю на это счет, ох, знаю… Господь помиловал, успел я от них удрать. Хоть в Сибирь. А моя семья? Для Гитлера еврей — не человек. А вы знаете, что в оккупированной Польше с поляками творится? Выселения, виселицы, концлагеря. А с Советами мир после войны договорится. Уже сейчас они в союзе с Англией, Францией. И даже с самой Америкой. Ну и с нашим правительством, с генералом Сикорским. То, что наша армия из России ушла — плохо, даже очень плохо. Но это еще не конец света. Союзники должны победить антихриста Гитлера. И на это все наши надежды, пан Мантерыс, все наши надежды. А когда война закончится?!

Пану Шахницкому жилось неплохо. Пожалуй, даже лучше, чем русскому учителю Семкину с его многодетной семьей. У него было много клиентов, которые расплачивались за услуги продуктами. Не было дня, чтобы адвокат не приносил в свою каморку целой сумки еды. Холодно у него было, как в собачьей конуре, Шахницкий редко топил печку. Продуктами распоряжалась бабка Шайна, которая ему что-нибудь готовила. Долине с сыновьями он тоже иногда подбрасывал кусок сала, немного сахара или макарон.