Польский бунт

У короля Станислава Августа нет законных детей, только племянники – Стась и Юзеф, которые не спешат обзавестись своей семьей; у российской императрицы Екатерины – сын и два внука. Все высшие офицеры, которые находятся сейчас в Польше, – представители древних русских родов или инородцы, стремящиеся основать новый русский дворянский род. Слава и деньги – наследство, которое легко растратить; чтобы они оставались в семье, каждое последующее поколение должно их приумножать. Славу и деньги новым вельможам дает Россия, и они будут сражаться за Россию, побуждая своих детей поступать так же. А что в Польше? Дети Чарторыйских получили образование за границей и живут там – в Лондоне, в Брюсселе. Браницкие обосновались в российских пределах. Сапеги рассеялись по всей Европе; князь Казимир Нестор, единственный сын генерала Яна Сапеги, после развода больше не женился и детей не имеет. Костюшко никогда не был женат, его друг Вавжецкий – тоже; Юзеф Зайончек отцом так и не стал, его пасынок погиб, сражаясь за Францию. Михаил Вельгурский хвор, дети его малы и отца совсем не видят, сын всего один, зато у его брата Ежи, сбежавшего в Россию, сыновей четверо и все перешли в православие – крестники самой императрицы Екатерины! У Михала Клеофаса Огинского детей пока нет, и одному Богу известно, оставит ли он потомство; Станислав Мокроновский женился совсем недавно; Кароль Сераковский бездетен; Якуб Ясинский до сих пор не может прийти в себя после смерти младшего брата и тоже не женат… Сам он, Павел Грабовский, – вдовец, сын его покойной жены от первого брака воспитывается за границей; у братьев наследников нет… Подумать только, их с Ежи и Стефаном отец, покойный генерал-поручик Ян Ежи Грабовский, имел девять детей от первого брака!.. Чёрт его дернул жениться во второй раз… Все знали, что он mari consentant[24]; какая такая секира оказалась занесена над его головой, точь-в-точь как на фамильном гербе, что он согласился носить под шляхетской короной налобные украшения? Эльжбета Шидловская, ставшая Грабовской, исправно рожала детей, на истинного отца которых указывали даже их имена: Михал, Александра, Изабелла, Казимеж, наконец, Станислав… Все от Понятовского. Говорят, сразу после смерти отца она тайно обвенчалась с королем… Ну да Бог ей судья. Господь смилостивился над отцом: он не дожил до куда большего позора – нового раздела Польши. Михал, носящий его фамилию, ныне служит адъютантом своего настоящего отца, допустившего этот раздел… Они же, настоящие Грабовские, шляхтичи герба Окша, готовы отдать свою жизнь за свободу Отчизны, но если их убьют – кто поднимет выпавшее из их рук знамя?

* * *

После неудачного штурма прошли без малого две недели; за это время к русскому лагерю подтянулись отряды генерал-майора Германа и князя Цицианова.

Саксонец Иван Иванович Герман питал пристрастие к бутылке, но ему прощали эту слабость ради его обширнейших познаний и острого ума. О его неустрашимости ходили легенды: осенью 1790 года он с малым числом солдат обратил в бегство турок в верховьях Кубани – овладел лагерем неприятеля, захватил всю его артиллерию и взял в плен сераскира. За эту победу он получил от императрицы пятьсот душ в Полоцкой губернии. В прошлом году, уже в Польше, Герман отличился при ночной атаке на Кобыльник, разбив Завилейский полк. В армии он славился как великий тактик, ему и поручили составить новый план осады Вильны.

План был очень прост: симулировать главное наступление на ретраншемент, оставленный десять дней тому назад, пока основные силы, скрытно покинув лагерь, нападут на более слабые укрепления.

Когда пробили вечернюю зорю, солдаты, оставив разожженные огни, построились в три колонны и двинулись в сторону развилки дорог на Троки и Гродно, отстоявшей от лагеря на двадцать восемь верст. В седьмом часу утра пять полков под общим командованием князя Трубецкого атаковали батареи генерала Мейена, и в это же время гренадеры бросились штурмовать траншеи генерала Франковского.