Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Так, уже в марте 1609 г., столкнувшись под Копорьем с идущими на помощь Шуйскому шведскими войсками, ивангородский воевода кн. И. Ф. Хованский обратился к «державце» Дерпта с предложением о совместных действиях против шведского «державцы» в Нарве[307]. В июне 1609 г. к тому же «державце» обратились псковские воеводы и всегородные старосты с просьбой прислать им на помощь «ратных охочих волных конных и пеших людей»[308].

Тогда же, в июне 1609 г., воеводы Великих Лук и Заволочья, опасаясь, что после падения Торопца их города подвергнутся нападению войск Шуйского, обратились к властям Полоцка с просьбой прислать им на помощь войско и разрешить покупать в Полоцке порох и свинец[309].

В числе польских военачальников пограничных городов, к которым обращались за помощью, оказался и Александр Госевский[310]. Велижское староство привлекло к себе особое внимание потому, что отрезанные от Тушина воеводы городов русского северо-запада рассчитывали, посылая гонцов с грамотами через эту пограничную польскую крепость, восстановить связь со своим царем. Одновременно воеводы и население («поспольство») Великих Лук постоянно просили Госевского прислать войско, чтобы совместными силами попытаться вернуть под власть Лжедмитрия II Торопец. Эти обращения послужили удобным поводом для того, чтобы велижский староста в июле 1609 г. посетил Великие Луки. Вопреки заявленной цели его посещения он вовсе не собирался участвовать в военных действиях на стороне приверженцев Лжедмитрия II[311]. Подлинной целью поездки А. Госевского было ознакомиться на месте с положением дел на русском северо-западе и попытаться выяснить, можно ли добиться добровольного подчинения населения этого региона польскому претенденту на трон.

В известном плане его миссия быстро увенчалась успехом. На тайной беседе с велижским старостой один из великолукских воевод сразу же объявил ему от имени местных дворян о их горячем желании подчиниться власти польского короля. Запись разговора, сделанная А. Госевским, позволяет судить о том, какие причины склоняли дворян к такому решению. Те важные преимущества, которые местное дворянство приобрело за время пребывания в тушинском лагере, составляли лишь одну сторону медали. Другой стало резкое усиление активности посадских общин и служилых людей «по прибору» в городах — центрах отдельных территорий, которые стали претендовать на участие в управлении ими на равной ноге с местным дворянством, а то и оттесняя его на второй план. Хорошей иллюстрацией может служить положение дел в одном из главных центров северо-запада — Пскове. Если сам переход Пскова и его пригородов на сторону Лжедмитрия II в сентябре 1608 г. произошел при активном участии местных детей боярских во главе с будущим наместником Великих Лук Ф. М. Плещеевым, то в дальнейшем, по крайней мере с весны 1609 г., в Пскове утвердилась власть «меньших» посадских людей и стрельцов, сопровождавшаяся репрессиями по отношению к детям боярским и «нарочитым мужам», «гостям», представителям городской верхушки. Воеводы, в руках которых формально продолжала сохраняться власть, должны были выполнять решения «меньших» людей, от имени которых «мужик простой» Тимофей Кудекуша «трепец», т. е. чесальщик льна, «воеводам указывал»[312].

Судя по высказываниям воеводы в беседе с А. Госевским, сходным образом обстояло дело и в Великих Луках. «Наши собственные крестьяне, — жаловался воевода, — стали нашими господами, нас самих избивают и убивают, жен, детей, имущество наше как добычу берут. Здесь на Луках воеводу одного, который передо мною был, на кол посадили, лучших бояр повешали и погубили, и теперь всем сами крестьяне владеют, а мы, хоть и воеводы, из рук их на все смотрим». Близость положения в Великих Луках к положению в Пскове проявлялась также в том, что сложившимся состоянием дел были недовольны, судя по сообщению Госевского, и «лучшие» посадские люди. Воевода сетовал на то, что в его распоряжении нет военной силы, с помощью которой он мог бы навести порядок. Находившийся в Луках отряд донских казаков (200 коней) для этой цели явно не годился.

Не желая утратить приобретенные выгоды, местное дворянство не хотело возвращаться под власть царя Василия. Вместе с тем, чтобы пользоваться этими преимуществами, оно нуждалось в поддержке, которая помогла бы отодвинуть на второй план ставшее излишне самостоятельным простонародье. Такую поддержку дворяне рассчитывали получить от нового государя из Речи Посполитой.