Полуденный бес. Анатомия депрессии

Поскольку я пишу книгу о депрессии, часто на встречах мне задают вопросы о моем собственном опыте. Обычно я заканчиваю тем, что говорю, что продолжаю принимать медикаменты. «До сих пор? – удивляются люди. – Но вы выглядите совсем здоровым!» На это я обычно отвечаю, что выгляжу здоровым, потому что здоров, а здоров, потому что принимаю лекарства. Тогда мне задают вопрос: «И до каких же пор вы намерены их принимать?» Услышав, что пока я бросать не собираюсь, люди, спокойно и с сочувствием воспринявшие рассказ о попытках самоубийства, кататонии, упущенных годах работы, существенной потере веса, вдруг смотрят на меня с тревогой. «Но ведь очень вредно так злоупотреблять лекарствами, – говорят они. – Вы, конечно же, достаточно окрепли, чтобы отказаться хотя бы от некоторых». Если ответить им, что это то же самое, что вытащить из машины карбюратор или из собора Парижской богоматери контрфорс, они смеются. «Так может быть, стоит оставить совсем небольшие дозы?» – предлагают они. Я объясняю, что дозы были подобраны так, чтобы нормализовать системы, которые могут выйти из строя, и снизить дозу – все равно что вернуть в машину половинку карбюратора. Добавляю, что не испытываю никаких побочных эффектов, что данных о вреде долговременного приема этих препаратов нет. Говорю, что совсем не хочу снова заболеть. Но по-прежнему психическое здоровье ассоциируется не с появившимися не так давно возможностями следить за собой, а со способностью отказаться от лекарств. «Ну, надеемся все же, что скоро вы сможете от них отказаться», – постоянно слышу я.

«Я не могу судить точно о том, как действует долговременный прием препаратов, – отмечает Джон Гриден. – Пока еще никто не принимал прозак в течение восьмидесяти лет. Но мне отлично известно, что будет, если не принимать лекарства или снизить тщательно подобранную дозу до неприемлемо низкого уровня, – наступит повреждение мозга. Болезнь становится хронической. Приступы становятся все более жестокими, уровень стресса становится таким, что его совсем не нужно испытывать. Мы ведь не лечим диабет или гипертонию, то назначая, то отменяя лекарства; почему же мы должны так делать при депрессии? Откуда взялось это нелепое общественное давление? Это заболевание дает до 80 % рецидивов в течение года без лекарств и 80 % нормального состояния, если лекарства принимать». Его мысль подхватывает Роберт Пост из Национального института психического здоровья: «Люди боятся побочных эффектов при приеме лекарств в течение всей жизни, но эти эффекты незначительны, совсем незначительны по сравнению со смертоносностью невылеченной депрессии. Если ваш родственник или пациент живет на дигиталисе, что вы сказали бы о предложении отказаться от него – ждать нового сердечного приступа или довести его сердце до такого состояния, что оно не сможет восстановиться? Разницы тут нет ни на йоту». Побочные эффекты этих лекарств для большинства гораздо менее вредны, чем болезнь, против которой их принимают.

Есть свидетельства людей, плохо реагирующих на что угодно, и, конечно, многие плохо реагируют на прозак. Осторожность не помешает, когда принимаешь что-то внутрь – хоть лесные грибы, хоть сироп от кашля. Один из моих крестников чуть не умер в Лондоне на вечеринке по случаю дня рождения от грецких орехов, у него на них аллергия, и очень правильно, что теперь законодательно заставляют делать пометку на этикетке, если продукт содержит орехи. Люди, которым прописан прозак, должны заметить свою плохую реакцию в самом начале. От этих таблеток может начаться тик лицевых мышц или мышечный спазм. Говорят также о привыкании к антидепрессантам; на этом я остановлюсь ниже. Снижение либидо, тревожные сны и другие эффекты, указанные в аннотациях к SSRI (ингибиторах обратного захвата серотонина), могут быть мучительны. Меня волнуют сообщения, что прием некоторых антидепрессантов связывают с самоубийствами; я думаю, что дело тут в восстанавливающем действии лекарств, когда пациенту становится лучше настолько, что он в состоянии воплотить в жизнь то, на что раньше у него просто не хватало сил. Я допускаю, что мы точно не знаем, каков эффект длительного приема препаратов. Хуже другое: некоторые ученые предпочитают зарабатывать капитал на неблагоприятных реакциях, создав целую индустрию дискредитации прозака, представляя его как невероятно опасное снадобье, которое обманом навязывают ни о чем не подозревающей публике. В идеальном мире никто не принимал бы лекарства и каждый организм регулировал бы себя самостоятельно в автоматическом режиме. В самом деле, кто же хочет принимать таблетки? Но такие смехотворные утверждения, какие можно найти в невероятно глупой книжке «Ответный удар прозака» (Prozac Backlash), есть не более чем спекуляция на примитивных страхах чересчур впечатлительных людей. Не могу одобрить циников, которые мешают тяжело больным людям принимать вполне доброкачественные препараты, которые могут принести им облегчение.