Полуночная сделка

О, Беатрис знала, что за ней кто-то наблюдает! Она догадывалась, но отмахнулась от этого ощущения, в то время как Дантон, прячась, подсматривал за ней. Это был шантаж! Дантон просто подлец…

«Дай-ка я его прокляну…»

«Нет».

«Но он тебя обижает!»

– Никто кроме меня вас не видел, – сказал Мезонетт. – Любой другой растрепал бы ваш секрет в первой попавшейся кондитерской. Он известен лишь мне, и я обязательно им воспользуюсь. Я должен защищать интересы сестры.

«Ненавижу его…»

– Мистер Мезонетт… – начала Беатрис, но что она могла ему сказать? Как переубедить? – Понимаю, ваши чувства искренни, но даже если я соглашусь, это не гарантирует, что ваша сестра обязательно получит желаемое.

– Но вы не согласны. Он вам нужен.

Нет, не нужен… Конечно, нужен. Но правда была куда более жестока.

– Боюсь, я не могу позволить себе роскошь выбора, вам это только кажется, господин Мезонетт. Мое сердце болит за вашу сестру, но вы не можете купить ей симпатию мужчины. Вы не можете это украсть. Если желаете – расскажите о том, что видели, моему отцу. Но я должна поступить так, как должна. Мне очень жаль.

Дантон схватил ее за руку.

– Умоляю…

– Прошу прощения. – К ним подошел Ианте и покосился на Дантона. Выигранная корзинка висела у господина Лавана на сгибе руки. Мезонетт отпустил Беатрис, резко развернулся и, не сказав ни слова на прощание, направился к коновязи.

– Он досаждал тебе? – спросил Ианте.

– Он… рассказывал о своей сестре. Даниэль…

– Я ей представлен. – Он подал ей руку. – Немного знаком с этой семьей. Пойдем посмотрим, придержал ли Бард для нас местечко рядом с ними?

Бард и впрямь занял место для Ианте, и они устроились под раскидистой, благоухающей сенью цветущей вишни, поодаль от открытой лужайки, где звенел смех и куда доносился запах нескольких сотен лошадей, что были привязаны в дальнем конце парка. Две пары разделили между собой блюда, уложенные в корзинки, а Беатрис изо всех сил старалась скрыть смятение.

Исбету ей переубедить так и не удалось. Ианте дал понять всему светскому обществу, что готов потратить годовое жалованье опытного профессионала, чтобы всего лишь пообедать в компании Беатрис. Дантон Мезонетт пытался ее шантажировать… и – что на нее нашло, раз она ему позволила? От такой клеветы Беатрис защититься не в силах. Если он пустит слух, как она в одной сорочке отплясывала на пляже, за это поплатится вся семья.

Лорд Паулс с довольной улыбкой посмотрел на Исбету.

– Эллис говорит, у вас тут есть запеченные в ягодах овсянки, мисс Лаван?

– Да, – подтвердила Исбета, и лишь тот, кто посмотрел бы на нее внимательнее, сумел бы заметить, что руки у нее дрожат, а вены на шее напряглись. На ее лице – безупречном личике в форме сердца – расцвела такая милая улыбка, что одурачила бы почти любого.

Чтобы ненароком не выдать подругу, Беатрис посмотрела в сторону и заметила Дантона и Даниэль Мезонеттов в сопровождении молодого человека, на которого брат и сестра совершенно не обращали внимания. Они бродили по лужайке, отметая свободные места для пикника, и шляпка Даниэль, украшенная перьями, то и дело вертелась в стороны. У Беатрис заныл живот; Даниэль, стряхивая руку брата со своей руки, обошла всю поляну и наконец очутилась в том же углу, где под цветущей вишней две нарядные пары угощались купленным на аукционе обедом. Даниэль, расправив ворох юбок, устроилась на пустом пледе. Она беспрестанно косилась на Ианте.

Тот этого совершенно не замечал.

– Мы с Бардом два года ходили в одну школу при Ордене.

– Ант таскал меня за уши по коридорам, – засмеялся Бард. – Я рад – он приехал сюда вовремя, чтобы поддержать меня на испытании Розы.

– И я рад, что не пропустил его. – Ианте протянул другу запеченную в ягодах птичку из корзины Исбеты.

– Благодарю. – Бард сунул в рот крошечное создание целиком, перемалывая зубами нежную плоть и хрупкие косточки.

Ианте отвел взгляд.

– Повар превзошел сам себя, готовя угощение для твоей корзины, Иси.

– И в самом деле, это настоящее пиршество, – согласился лорд Паулс. – Но именно сочетание редких деликатесов с хорошо приготовленными, сытными блюдами и есть настоящий успех.

«Съешь одну из тех птичек», – сказала Нади.

«Я их не выношу, – призналась Беатрис. – Рецепт очень жесток. Сначала бедняжкам причиняют ужасную боль, а потом заживо топят в вине»[3].

«Ты печалишься… Тогда съешь клубнику, ты ее любишь».

Лорд Паулс открыл бутылку из корзины Беатрис и наполнил бокалы белым вином, подходящим для закусок.

– Это редкое вино, мисс Клейборн.

– Благодарю, – ответила она. – Возьмите еще одну птичку, если желаете.

– Правда? Вкус у них превосходный, – согласился Паулс. Беатрис содрогнулась, когда закуска захрустела у него на зубах. Он отпил вина и улыбнулся Исбете. – Я так и не отметил, какая красивая на вас амазонка, мисс Лаван.

– Спасибо, – отозвалась та. – Это одна из моих любимых.

– И вы в ней очаровательны, – улыбнулся Бард. – Я хочу начать с вами с чистого листа. Знаю, наши родители мечтают, чтобы мы поженились, но Ианте вчера сказал мне кое-что важное, и я намерен прислушаться к его словам.