Полупрозрачный палимпсест

Мая 3-го, 1837-го года [н. ст.]

Милорд,

имею честь препроводить Вашему Сиятельству копии двух Указов, весьма обративших здесь на себя внимание. Первый есть приговор Военного Суда о Бароне Георге Геккерене, приемном сыне Голландского Министра. Он был офицер на службе в Русской Армии, незадолго перед тем убивший на поединке знаменитого русского поэта Пушкина. Что касается до письма, написанного Пушкиным, то намеки, в нем содержащиеся[32] и направленные против Голландского Министра, совершенно недвусмысленны и выставляют Его Превосходительство в довольно невыгодном свете. Он оставил здешний Двор, испросив себе отпуск вынужденный сим неблагоприятным происшествием, но ему было отказано в приеме у Его Императорского Величества; вместо того, он был пожалован табакеркою. Сын его выслан на границу в открытой Телеге [это слово стоит в подлиннике без перевода] в сопровождении жандарма.

Другой Указ любопытен не только вследствие предмета, до коего он относится, Волос и Бород, но и оттого, что он с необычайной легкостию соединяет разом Евреев и Французскую моду. Разумеется, Указ сей был принят с неудовольствием во Французском посольстве, но им нечего этому удивляться – они давно уже должны были догадаться, какого рода чувства питает Император к их Государю и отечеству.

Честь имею пребыть, с величайшим почтением, Милорд, Вашего сиятельства покорнейшим и нижайшим слугою,

Дурам

Этот второй указ, от 2 апреля, действительно весьма курьезен («Служащие столиц позволяют себе носить усы и брить бороды на манер евреев или подражая французской моде…»), и кажется если бы не он, то Дурам не решился бы посылать в Лондон копию одного только указа о деле Пушкина и Дантеса. В своих депешах он вообще избегал сведений, не имевших хотя бы косвенного отношения к политическим интересам Англии. В этих указах оказались унижены две важные дипломатические миссии, представляющие недружественные Англии страны, и Дурам решается известить об этом свое правительство, но только соединив эти сообщения для слитного веса. Известно, что многие другие посланники отправили из Петербурга подробные отчеты о дуэли тотчас после огласки дела в столице; но Дурам делает это только в мае и мимоходом.