Полураспад. Очи синие, деньги медные. Минус Лавриков. Поперека. Красный гроб, или уроки красноречия в русской провинции. Год провокаций

И снится сон — внутри огромной
машины, словно кит, живой,
бреду трубою жаркой, темной,
бегу холодной, голубой.
И вдруг я слышу — здесь
кувалда, грохочет, что ли?
Приготовь разгадку…
Это ж сердце, правда!
Сжимается и гонит кровь.
Оно в рубцах… хозяин, верно,
особо не жалел его.
Гулял, кутил обыкновенно.
Любил и бабье баловство.
Разодранное, будто ветошь,
недолгий вынесешь ты путь…
И вдруг я понимаю — это ж
стучит мое, не чье-нибудь!
И эта печень — словно печка,
в которой не осталось дров, — моя!
И крайней плоти свечка —
согнулась как бараний рог.
И выйдя под колпак прозрачный
и различая — это глаз —
я понимаю однозначно:
все это я, в недобрый час.
И жить недолго мне осталось,
хоть греюсь розовым винцом.
Не столько старость, как усталость
мне в ноги затекла свинцом.
Но что же делать, коль концерты
консерваторские бедны?
В домах культуры нету света…
Заводам скрипки не нужны…
Играл я снова ту же «Мурку»,
смотрел я «синекожим» в пасть,
но ублажал не только урку,
а новую такую ж власть.
Играл столетним иностранцам,
пилил на свадьбах, у гробов.
И пил я, подгоняем страхом,
и стал таков, сейчас каков.
Нельзя никак одновременно
быть гением — и богачом.
Иль ты блаженный непременно,
иль ходишь с золотым ключом.
И я воплю в своей утробе,
кляну ее, кричу давно:
будь проклята в дубовом гробе!
Или в овраге, все равно…

19

Но бывают в жизни счастливые совпадения. Даже слишком счастливые… Если бы такое случилось во сне, я бы со страхом заподозрил коварные услуги Сатаны, за которые надо дорого платить.

А в жизни было так: шел на рассвете длинный автобус марки «Икарус» полный народу, с горящими фарами, с веселой желтой надписью на боку «Серебряный ключ». Высветив на безлюдном шоссе в лесу двух людей с грузом, автобус остановился. И приоткрыв дверцу, водитель закричал: — Залезайте — подвезу! Мы с Наташей смертельно устали — шли торопливо и безостановочно часа три, она в шубе, я в свитере и куртке. Снег валил, но нам казалось, он на лету уже и таял — так нам стало жарко. Мы нерешительно влезли в автобус — вдруг здесь какие-нибудь земляки, преследователи? Но народ ехал чужой и радушный. Для нас немедленно освободили два кресла, убрав с них сумки и чемоданы. И сразу же начались вопросы: кто такие да откуда… Нам пришлось, подстраиваясь под общий беззаботный тон, улыбаться, что-то придумывать. Эти люди ехали в «Серебряный ключ», расположенный на территории Томской области.

— Дом отдыха или санаторий?.. — Как, вы не слышали?! — А вы куда среди ночи?.. — А нас… нас в одном городе, в гостинице обокрали… и деньги унесли, и паспорта… — ответы я взял на себя. — А в каком городе? — Да лучше не вспоминать. — А что вы в такой плохой город заехали? — А понравился, небольшой такой, в тайге… Это ж наше свадебное путешествие… — Так лучше бы на море! — На море далеко и дорого, — кто-то уже поддерживал нас. — Да лучше бы к людям на постой… — Но, граждане, люди сейчас тоже разные… — А в гостинице, мы думали, в государственном заведении… — Да они сейчас все приватизированы! Может, хозяйка-то и ограбила… Нас клонило, прямо-таки давило в сон, и, возможно, поэтому вялые мои ответы показались людям искренними. Они жалели нас и стали приглашать в санаторий, где, конечно же, найдутся и для нас места… Зима, народу мало, путевки дешевые.

— А место — прямо сказка. Три горы… и серебряный ключ течет, — уговаривала нас круглолицая бабка. И смешливо хрюкнула. — Опять же очень полезно для любви… Там раньше отдыхали аж из ЦК. А до них, говорят, и графья всякие…

— А ты-то чего туда едешь? — засверкал железными зубами старик в соседнем ряду. — Тебе уж поздно о любви думать.