Полусолнце

Коджи замер в нескольких шагах от него. Я дернулась, но хватка Шиноту была на удивление чудовищной. В глазах Хэджама заиграло веселье, и я выпалила:

– А ты ей все рассказал, а? Рассказал, сколько лет я тебе души поставляла, а ты поглощал и поглощал, и чтобы после вознесения все эти бедняги остались в тебе, им нужна защита. Защита хого, который так любезно держит меня. А раз так, значит, ни о каком воскрешении и речи быть не может! – Хэджам сверкнул глазами, и я посмотрела на Мидори: – Как тебе, детка? Как ты будешь жить, зная, что причастна к смерти любимого дяди? Что, тебе все равно, раз он не ответил на твои чувства? А ничего, что он заботился о тебе столько лет, маленькая эгоистичная дрянь! Да отпусти ты! – Мне наконец удалось оттолкнуть Шиноту.

Сколько злости бурлило вокруг меня! На Хэджама, на это странное трио, на себя и обстоятельства, которые я сама же и создала. Хэджам схватил меня за руку, взглядом призывая замолчать, но я уже не могла остановиться:

– А про детей, которые делят душу пополам, ты тоже рассказал? Она и на это согласна?

Впервые в темно-голубых глазах Мидори мелькнуло сомнение. Она мельком взглянула на Коджи и снова повернулась к Хэджаму.

– Потом, – бросил он в ее сторону и усилил хватку, пытаясь оттащить меня в сторону. Я начала брыкаться, упиралась босыми ступнями в холодный пол. В какой-то момент Хэджам замахнулся, как вдруг отлетел от меня и ударился спиной о стену.

Я растерянно оглянулась. Тяжело дыша, хого стоял напротив ёкая, держа раскрытую ладонь у груди. Вокруг его пальцев плясала едва различимая голубая рябь – сила души, его ки, которую никто, кроме нас, видеть не мог. Мидори и Коджи безмолвно таращились на дядю.

– Что ты хотела рассказать про детей с одной душой? – вопрос был адресован мне, хотя смотрел хого на Хэджама.

– Что… что они способны делить душу на двоих только вдали от своей сущности. Как только в них проснется ки, душа устремится к объединению. – Я взглянула на Коджи и тихо добавила: – Один поглотит другого. Независимо от ритуала. Так природой заведено – в скором времени для одного из вас жизнь закончится.

Мидори вытаращилась на Хэджама, и я уловила все, что она чувствовала. Мне снова стало жаль ее. Что я сделала сейчас? Разрушила все ее убеждения, мечты и фантазии о будущем. Веселого мало! Я взглянула на хого, но он переводил печальный взгляд с Мидори на Коджи и обратно.

– Довольно, – сказал Хэджам. – Сейчас вас отведут в спальни. – Расправив складки кимоно, он вдруг подошел ко мне и, наклонившись, прошептал на ухо: – Если ты думала, что сила твоего хого защитит вас на ритуале, – спешу тебя огорчить. Я давно подстраховался. – Он прикоснулся к моей щеке. – И еще. Хочешь теперь мою правду? Как-то я сказал тебе: если ты проведешь меня в Такамагахару, то сама умрешь, а значит, мы не будем вместе. Но ты ответила, что тебе все равно. Если бы ты сказала, что хочешь остаться со мной, я бы прожил еще столетия в поисках нового Странника. Впервые, Рэйкен, впервые за все время кто-то значил для меня больше, чем давнее желание вернуть могущество.

Поцарапав клыками мою щеку, Хэджам схватил за руку растерянную Мидори и потащил в гостевой коридор.

– Я тебя ненавижу. Ненавижу, – шептала я им вслед. Из глаз брызнули слезы, я раздраженно утирала их, уже не сдерживая всхлипов. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Мои крики сотрясли коридор. Сил совсем не осталось, и я рухнула на колени.

– Рэйкен, – тихо позвал Коджи.

– Мидори в том крыле. Он так убежден в своем успехе, что вряд ли будет охранять ее, – пробурчала я, вытирая глаза рукавом.

– Да я не об этом. – Коджи присел рядом на корточки и протянул ко мне руку, но я резко дернула плечом.

– Не нужно искать во мне союзницу. Каждый сам по себе.

Коджи немного помолчал. Его пронзительный взгляд раздражал, и я уже готова была толкнуть его, но парень поднялся.

– До последнего не верил, что ты такая же, как все эти… – Он тяжело вздохнул и убежал обратно в зал.

Всхлипнув, я подняла голову и поймала пристальный взгляд Шиноту. Скрестив руки на груди, он молчал. Хмурился, отчего глаз со шрамом полностью закрылся, а второй стал почти черным. Поджав губы, я отбросила с лица непривычно короткую прядь. О чем он думает? Разочарован? Куда уж больше! Злится? Пусть встает в очередь. А может, боится? Я зацепилась взглядом за его напряженные руки, объятые слабым свечением ки. Как странно было видеть его в этом коридоре. Когда-то мы с Хэджамом проходили здесь, и я наслаждалась волшебными рассказами о хого Сугаши. А теперь он сам стоит здесь, даже не подозревая, какую бурю эмоций во мне вызывает. В нем словно столкнулись две эпохи, которым никогда не суждено было встретиться: долгая, мечтательная, наполненная радостью и болью жизнь с одержимым ёкаем и короткая, мимолетная фантазия, в которую я по глупости позволила себе окунуться.

Милостивые боги, как же я запуталась.

Глава 8. Инари

Рэйкен