Полусолнце

Я вертела головой, крепче сжимая шкатулку. Вдалеке замаячило слабое свечение – неоформленное и размытое. Я никогда не видела душу, оставшуюся на земле. Она так и должна выглядеть?

– Шин в опасности, ты должен помочь.

Саваки ступал следом, бормоча ругательства. Я же, словно загипнотизированная, шла вперед. Светлое пятно заметалось между деревьями, над головой зловеще зашелестели мертвые листья.

– Я не хотел умирать, Рэйкен. Только узнать, что же случилось с матерью.

– Я знаю, Кацу. Знаю.

– Во что превратилась моя жизнь, Рэйкен? Я застрял здесь. Мне плохо. Как мне выбраться?

Казалось, его голос звучал внутри моей головы – так звонко и надрывно, что череп готовился вот-вот треснуть. Я сильнее прижала к себе шкатулку.

– Я могу вытащить тебя из леса. Это не принесет тебе покой, но придаст потусторонней жизни смысл. Шину нужна помощь. Ты помнишь своего друга? Помнишь?

Свечение за деревьями резко отдалилось от меня и замерло. И тогда за ним я разглядела еще десятки точек – не таких ярких, больше похожих на призрачных они, и все же отличающихся. Остальные «пойманные» души.

– Мы нашли Мидори, – прошептала я. – К сожалению, спасти ее не получится, но у Коджи есть шанс. Только если ты поможешь остановить Хэджама…

– Полукровка!

Чудовищный голос вырвался из недр леса и сшиб нас с Саваки с ног ударной волной. Мы упали, мой друг накрыл меня плащом и прижал к себе. От рева зазвенело в ушах, пыль попала в глаза и рот. Я закашлялась, осторожно выглядывая из-под плаща. Мутный, едва мерцающий сгусток исполинских размеров несся на нас, а за ним следовали другие. Саваки подхватил меня и резко поставил на ноги. Я ощутила, как он начал меняться, и пожалела, что мой плащ остался в спальне замка.

– Полукровка! – раздалось снова.

– Может, уберемся к чертям отсюда, пока не поздно? – пролаял Саваки, принимая боевую стойку.

– Это она. Должна быть она, – шепнула я. Сердце выбивало барабанную дробь.

Я инстинктивно зажмурилась, готовясь к удару, но вдруг нечто замерло передо мной, обдавая лицо ледяным дыханием. Саваки коснулся мохнатой лапой моей ладони, и я коротко сжала ее в ответ. Все хорошо.

– Кена, – прошептала я, не открывая глаз. – Кена, это ты?

– Кена… – скрипнул голос в ответ.

Боги, на что я рассчитывала? Этому духу десятки лет, неужели она могла помнить о себе живой?

Хорошо. Успокойся. Помни, это единственный шанс все прекратить.

– Кена, это я, Рэй Кеноки. Помнишь меня? Вспомни, пожалуйста.

Казалось, это существо просачивалось внутрь меня – так сильно я ощущала лед на коже.

– Рэй…

– Да-да, Рэй. Ты нашла меня у ворот. Помнишь Янтарное озеро? Вы с Дороши жили там.

– Мама…

И вдруг она взревела! Уши пронзил настоящий раскат грома, и я распахнула глаза. Существо взметнулось ввысь, затем резко спикировало и закружилось вокруг нас. В то же мгновение остальные души ринулись в нашу сторону и влились в поток. Саваки обхватил меня могучими лапами, и мы съежились, не зная, что будет, если мононоке коснется живого.

– Слушай, я не боюсь, но это порядком утомляет, – прорычал Саваки.

– Замолчи, – шикнула я на него и закричала: – Кена! Ты помнишь еще одного? Господина помнишь? Демона с голубыми глазами, который всегда был добр к тебе. А потом ты заболела. Помнишь?

Они продолжали кружить, поднимая с земли клубы пыли. В голове помутнело, и я снова зажмурилась, изо всех сил прижимая к себе шкатулку.

– Твоя мама… Дороши! Помнишь Дороши? Она умерла, потому что хотела спасти тебя. Она заключила с ним контракт!

– Не вздумай сказать, что это ты ее порешила, – шепнул Саваки. Я ткнула его локтем в бок.

– Она не могла жить, зная, что ты умрешь! Она хотела умереть! И Хэджам забрал ее душу. Это он виноват в смерти Дороши! Кена! Вспомни, черт возьми!

Не знаю, возможно, мне только показалось, но вихрь из призрачных существ стал ослабевать, хотя контуры мононоке по-прежнему сливались в одно большое светящееся кольцо.

– Я знаю, тебе плохо. Вам всем здесь плохо! Но вы можете сделать хорошее дело! Хэджам причинил много вреда, и я хочу запереть его в мире, где он не сможет никому навредить!

Я так громко кричала, пытаясь пробиться через гулкий вихрь, что сорвала голос. Уловила ли она хоть слово?

– Но без вас мне не справиться! Вы должны… вы должны проследить, чтобы он остался там! Кацу! Кацу! Ты слышишь? Он убьет Шина, возможно, уже сейчас он… Кацу! – отчаянно хрипела я. По щекам вдруг заструились слезы, и я впервые в полной мере ощутила, как сильно боюсь потерять его. – Пожалуйста…

В этот момент все обрело смысл, я обрела себя. Шин прав, я больше никому ничего не должна, и то, что я собираюсь сделать, – это мой выбор, только мой. Умру ли я здесь или буду жить, одержимая желанием отыскать свою семью, – уже не так важно. Я боюсь этого, но не настолько, чтобы пожертвовать тем, что действительно правильно. Я должна спасти хого, должна спасти душу ребенка Мэйко и помешать Хэджаму – не ради мести и обуздания девичьей гордости и не ради любви к этому хого, нет. Ради себя. Ради того, что это правильно.