Полусолнце

Он пронесся мимо, уворачиваясь от черно-серой птицы, метившей клювом ему в спину. Воспользовавшись моментом, я нырнула рукой в темноту и оставила шкатулку в своем тайнике. И тогда увидела его. Хэджам в облике черного ворона ворвался в зал с улицы и спикировал к полу, прямо на Шина. Хого зацепил его мечом по крылу, но упал, и ворон, издав злобный крик, снова устремился к нему, целясь когтистой лапой в лицо.

Я едва сдержалась, чтобы не крикнуть самой себе: «не отвлекайся!»

Хэджам подхватил Шина и резко взмыл вверх, но вдруг раскрыл клюв и заверещал: острие меча вонзилось ему в бок. Он разжал лапы, и хого полетел вниз, но одна из птиц – бело-желтая, с красным от крови клювом – схватила его в воздухе и, приблизившись к полу, отбросила к стене, за перевернутый кованый трон, на котором еще недавно торжественно восседал Хэджам.

Ох.

Бездыханные тела Мидори и Коджи все еще лежали там, под охраной серой птицы. Я узнала ее по влажным зеленым глазам. Мэйко. Она ухватила лапой Шина за плечо и подтянула к себе. Хого пытался подняться, но от каждого движения лицо искажала гримаса боли.

Хэджам застрял под потолком, вступив в схватку с бело-желтой птицей. Они сцепились лапами и клювами, метались то вверх, то вниз, их мощные тела бились о потолок, оставляя новые дыры и осыпая всех внизу осколками камней.

Это мой шанс. Наверху достаточно темно, я смогу…

Не теряя ни секунды, я оторвала от подола кимоно кусок, обвязала им голову, чтобы светлые волосы не привлекали внимания, а потом бросилась через весь зал, ловко уворачиваясь от птиц и ёкаев. Кровь бушевала в жилах, я не видела никого и ничего – кроме цели.

– Мэйко! – закричала я. – Мэйко! Подбрось меня! Живо!

Птичьи глаза пронзили меня насквозь, она раскинула огромные крылья, защищая тела детей. Я чувствовала взгляд Шина, но изо всех сил игнорировала его.

– Давай же! Я могу спасти их!

Изумрудные глаза Мэйко вспыхнули, она покорно пригнула голову, и как только я забралась ей на спину, взмыла вверх.

– Спасти Коджи?

– Подлети ближе, мне нужно подобраться к нему спереди.

Ворон яростно клевал своего противника и, кажется, не замечал нас.

Еще чуть-чуть. Ну же. Умница, девочка.

И тогда фортуна улыбнулась мне. Бело-желтая птица сделала резкий поворот и ткнула клювом ворона прямо в шею. Тот взвыл, откинув птичью голову назад, и я прыгнула, выпуская когти. Пробила рукой его тушку – там, где у Хэджама-человека была душа, – обхватила пальцами беснующуюся ки и крепко прижалась к нему, закинув вторую руку ему за голову. Языки темноты коснулись ладони, я ухватилась за них и потянула на себя.

Еще мгновение, и мы провалились в пустоту.

Считаные секунды занял наш путь из замка в мой тайный мир. Ворон оглушал своими криками, извивался и в любой другой ситуации давно бы отбросил меня в сторону, но я так крепко вцепилась в его душу, что шансов отделаться у него не было. Пальцы яростно ковали незримую цепь, посылая телу болезненные разряды. Его ки была не просто сильной – обжигающей, тяжелой и упрямой, она не поддавалась мне, и со всех сторон к ней тянулись витиеватые силы, украденные у Коджи и Мидори. Я не видела их, но чувствовала, как никогда. Знакомая сила, я ведь уже держала ее в руках.

В какой-то момент ворон начал меняться. Сопротивление ослабло, и мне уже не требовалось сдерживать его. Черные перья блекли, пока вовсе не растворились в светлой коже Хэджама.

– Что ты… прекра… прекра… ти, – хрипел он, едва ощутимо дергаясь.

Я зажмурилась, боясь ненароком взглянуть на него, отвлечься и упустить единственный шанс воплотить свой план в жизнь. Никогда еще я не работала так быстро. Раз, два, три – одно звено за другим. Пальцы с бешеной скоростью соединяли оковы для ки Хэджама, и когда последнее перо исчезло с его головы, все было готово. Держа ладонь внутри его груди, я вытянула пальцы, цепляя когтями ки его ребенка. Не знала, что делаю, не верила, что сработает и что мне хватит времени, – лишь отчаянно молилась всем богам, имена которых удалось вспомнить. И сила хлынула в мою руку. По телу пронеслась волна дрожи, и как только я ощутила яростный вес души на ладони, то резко дернула руку на себя и отскочила от Хэджама.

Глубокий вдох.

Как больно.

Словно все это время я не дышала вовсе.

Мир вокруг был таким, каким я увидела его впервые, каким запомнила, когда целовала Саваки десятки лет назад, каким ощутила, когда спрятала плащ и попыталась проститься с Шиноту. Бескрайний, усыпанный мириадами звезд – таких далеких и близких одновременно. Я парила в этой невесомости, в который раз удивляясь, как ногам удается найти опору, и, тяжело дыша, смотрела на Хэджама.

Я никогда не видела его таким беззащитным. Стать исчезла, растрепанные, забрызганные кровью черные волосы лежали безжизненной грудой, голубые глаза стали светлыми – почти белыми, как хрусталь, готовый треснуть от любого неосторожного движения.

Этот взгляд. Я думала (надеялась!), что в последний раз увижу ненависть, запомню, с какой злостью он будет смотреть на меня, но столкнулась лишь с разочарованием, и это чувство укололо похлеще предательства.