Полвека в океане. История рыбных промыслов Дальнего Востока в рассказах, очерках, репортажах

«Никакой самодеятельности! Брать только горбушу!..» Это когда на Курилах та горбуша шла пополам с кетой и симой. ФНП просил «Дальрыбу»: ради Бога, пришлите хоть один СРТМ, золотую ведь рыбку губим, выбрасываем за борт. Глухо! И тогда ФНП насолил лично себе бочонок кижуча, сёмужным посолом посолил. «Так он прямо плавал в красном масле!» – говорит экс-ФНП, и мы оба невольно облизываемся. Китайцы вон, рассуждаем, ловят, как говорится, всё, что шевелится, ракушку, рыбку, водоросли, медуз, а мы… Лет пять назад в США вышла книга М. Фешбаха и А. Френдли «Экоцид в СССР». Экоцид! Это об экологической угрозе миру от России. Во до чего мы доплавались!

Гендиры-президенты рыбацких «контор», больших и малых, плодящихся грибам подобно, не в состоянии преодолеть ограниченности взгляда, свои чисто ведомственные интересы. Рыбообработчики вопят: заработок давай. Ну и как же ты им не дашь? А декабрь на дворе, и кошельковые невода колом уже стоят, в блок не лезут. И начальник стучится в дубовые министерские двери: разрешите траловый промысел сельди. Так нельзя же, говорят ему, губительно это для селёдки. А ничего, отвечает он, всю не загубим, другим ещё хватит. И – поладили. И даже «науку» уговорили «фундамент подвести» под это дело.

Слушали мы на промысле выступление одного такого представителя науки по радиостанции «Тихий океан». Фамилии не разобрали, сотрудник ТИНРО, только это услыхали. Так вот он сказал, что в Охотском море на промысле минтая в уловах отмечается до 80 % молоди. Выход? А надо, говорит, увеличивать размер ячеи тралов. Во «панацея»-то! Рыбаки буквально плевались: враньё это всё! Когда в косяках столько молоди, промысел надо закрывать, это единственное спасение… Да, а тинровец между тем продолжал: надо, ребята, дескать, больше сельдь облавливать, это она, видите ли, виновата, вытеснила, стерва такая, из ниши минтая. А со мной рядышком-то, в радиорубке, сидят как раз начальник экспедиции и инспектор рыбвода. И – в один голос: – Что?! Да сельдь сколько уж раз губили и промысел закрывали вообще! Сельдь беречь надо, тралы запретить! Вон как гребут её «всепогодные» корабли бармалейного типа (БМРТ), у которых «авоська» трала больше километра в периметре. Гребут и давят её в тралах. Куда её потом? Только в консервы. А консервов в промрайоне почти никто и не делает. И даже пресервы делают всего на двух плавбазах «Дальморепродукта». Причины – нет банкотары, невыгодно и т. п.

Мало пользы взывать к совести волка: не кушай, мол, барашка, дай ему хотя бы вырасти. Нужно самим рыбакам, заметно, надо сказать, за десять лет поумневшим, подумать о завтрашнем и послезавтрашнем дне, решить, как быть, может быть, собраться по-казачьи на круг и выбрать себе «голову», создать координирующий работу на промысле центр. Только, повторюсь, поостеречься и не посадить себе на плечи «арапов», умеющих лишь рычать и драться за власть.

Семь раз моряк

Ох, уж эти юбилеи! В чём – в чём, а в юбилействе-юбилярстве мы поднаторели. Сотворить банкетного, во всю столешницу, поросёнка с хреном или запузырить в полнеба дирижабль, смахивающий на того же поросёнка, только не с хреном, а с многометровым портретом юбиляра, – это для нас всегда было раз плюнуть. С помпой, под фанфары, уж как апофеозно и бравурно выучились мы юбилеить! По-чёрному, говорят. Ан нет, Мы как раз не по-чёрному, а по-красному мастера трафаретиться. В 1972– ом готовили 50-летие СССР. Радиоговоруны, умаявшись произносить оскомину набившее слово «пя-ти-де-ся-ти-ле-ти-е», к концу года (а праздник-то был аж 30 декабря) приспособились проговаривать «псятилетие «и «пятилетие». На всех заборах и даже на пивных этикетках красовался «полтинник» – 50. Я писал втихаря: Ах пятидесятники, трясуны! Вымазали в красное полстраны…

К 390-летию Российского флота приморское радио в начале нынешнего года запустило в эфир регулярную передачу «Ходили мы походами». И стали там один за одним, этаким кильватером-гуськом, выступать кавторанги, каперанги, адмиралы. Сработал тот самый махровый стереотип нашего, российского мышления: походами ходили, разумеется, только они, военные корабли и золотопогонные наши красавцы-моряки. Ну да, те, что воевали в 41-45-ом и с победой вернулись к родным берегам, как поётся. А поётся у нас славно:

На побы-ы-вку е-е-дет мо-олодой моря-а-к,
Грудь его в меда-лях, ленты в я-а-коря-а-х!..

Вот, а ежели без медалей ты, да ещё и лент на тебе нету, то какой же ты моряк? Военморы испокон относили к клану романтиков моря исключительно себя самих, презрительно величая «торгашами» моряков торгового флота, а рыбаков не замечая вообще. Ну, какие они моряки, коли толкутся на рыбьих косяках на чёрных своих, залепленных чешуёй шаландах, сейнерах да траулерах? Ну, какие ж из них, сами поглядите, романтики, а? Да у них и формы-то морской нету, в ватниках и рваных ушанках, как зэки, ходят. И моряки загранзаплыва («торгаши») тоже рыбаков в упор не видят. Точнее, видят именно когда в упор и матерятся: