«Помещичья правда». Дворянство Левобережной Украины и крестьянский вопрос в конце XVIII—первой половине XIX века

Наиболее важной, учитывая индекс упоминания в уездных «положениях» (в одиннадцати из пятнадцати рассмотренных), была просьба сохранить традиционные права винокурения и продажи спиртных напитков. Поскольку об уровне обоснования проблемы можно судить по опубликованной «Записке» от губернии, нет необходимости на этом останавливаться. Кроме того, этот вопрос в определенной степени получил освещение в научной литературе^[651], где обращалось внимание на его важность для дворянского хозяйства. Отмечу лишь, что невозможность экспортировать зерно, сохранявшаяся в течение длительного времени, и в то же время необходимость повышать прибыльность хозяйств подталкивали помещиков к занятию винокурением, которое и стало для Левобережья специфическим способом накопления капиталов. Решение этой важной проблемы зависело от политики правительства по данному вопросу и в начале XIX века было актуализировано введением «питейных откупов», от чего особенно страдало дворянство приграничных с российскими губерний.

Достаточно активно высказались уездные собрания по правовым и административным вопросам, которые почти полностью нашли отражение в коллективной «Записке». Дворянство просило утверждения Литовского статута, введения в крае управления согласно «Учреждениям в губерниях» 1775 года и Жалованной грамоте дворянству, восстановления законов «во всем их действии, силе и точности» (л. 127), судов на основе Литовского статута, прежде всего гродских. Ряд запросов касался проблем избрания и переизбрания на выборные дворянские должности, в частности судей, возможности выходить в отставку по уважительным причинам тем, кто занимает должности уездных маршалков, подкомориев, хорунжих (должности двух последних, кстати, кое-кто считал совершенно ненужными), зачета времени пребывания в должностях судебных канцеляристов в срок службы с повышением чинов.

На так называемые образовательные дела, которые для историков всегда были лакмусовой бумажкой культурности дворянства и его ответственности за общественные интересы, обратили внимание только роменцы, вдохновленные речью В. Г. Полетики^[652], и золотоношское панство. Первые хотели видеть в крае «университет и военную школу для воспитания и обучения юношества, а также училища для воспитания женскаго пола яко Матерей», вторые — «для всей нации в Городе Лубнах учредить училище» (л. 68 об., 127 об.). В «Записке» от губернии настаивали только на основании университета в Чернигове согласно указу Екатерины II от 23 апреля 1786 года. Поскольку образовательные дела имеют такое важное значение для качественной оценки элиты края, «превращавшейся в дворянство», необходимо сделать некоторые замечания.

При характеристике культурно-образовательной ситуации в Левобережной Украине XVIII века общим местом стала констатация достаточно сильного стремления регионального сообщества к знаниям, образованию^[653], что проявлялось, по мнению исследователей, в многочисленных обращениях к правительству с просьбами об открытии различных учебных заведений, в том числе университетов, в составлении образовательных проектов, в поездках на учебу в Петербург, Москву, в зарубежные университеты и академии. Вместе с тем украинские историки обычно с грустью обращают внимание на «предательскую» позицию местной элиты по отношению к «родной школе», ориентацию на образцы, предложенные российским правительством в конце XVIII века, что и привело к упадку традиционных школ, к невозможности образования для широких масс и снижению общего образовательного уровня общества. Таким образом, в результате тиражирования этих историографических стереотипов без внимания оказываются содержание и сущность культурно-духовных сдвигов, изменение образовательных ориентиров, факторы, влиявшие на этот процесс.

Общепризнано, что значительную роль в формировании духовно-культурной среды Левобережной Украины в XVIII веке играла Киево-Могилянская академия (далее — КМА), с которой, независимо от многочисленных индивидуальных вариантов, был прочно связан интеллектуальный и образовательный стандарт малороссийской элиты. Как ведущее образовательное учреждение, КМА не могла не отражать «дух эпохи» и одновременно активно участвовала в его формировании, сама будучи объектом конфликтов и борьбы за характер, ориентиры, стандарты, перспективы развития образовательного дела, культурной и художественной «моды» региона.