Поместье Уэйкфилд

Зак убедил себя, что это сказывается недостаток сна, стресс во время побега и действие седативного препарата. Это наиболее простое объяснение ему легче было переварить. Оно более приемлемо, чем мысль о том, что дядя всетаки скармливает ему какие-то препараты или что он действительно… болен.

Вайолет обняла его и подвела к кровати. Зак был благодарен ей за помощь. Он улегся поверх одеяла и положил голову на подушку.

Вайолет свернулась рядом с ним калачиком, как кошка. Ее взгляд тоже походил на кошачий. И линия ее талии была кошачьей, а длинные заостренные ногти блестели золотистым лаком.

Зак смотрел на нее из-под полуопущенных век. Вайолет была ему так знакома, но в то же время казалась чужой. Похожее ощущение люди испытывают, проезжая мимо дома, в котором раньше жили, – он больше не их, но никогда не будет и по-настоящему чужим. Возможно, до некоторой степени Вайолет всегда будет как такой дом.

– Ви, зачем ты снова сюда пришла? – повторил он вопрос, обращаясь к ней по детскому прозвищу и заметно смягчая тон.

Он посмотрел в ее голубые глаза, напоминавшие осколки синего стекла, отполированные морем.

– Я дома на «длинные выходные»; вот заехала к тебе, прежде чем возвращаться в Академию, – сказала она осторожно, как будто догадываясь, что Зак потерял счет времени.

Ему казалось странным, что Вилдвуд все еще существует, что Вайолет все еще ходит туда. Занятия продолжались, дни сменялись днями, и он почти завидовал тому, что они там продолжают заниматься, как будто ничего не произошло.

– Что они вам рассказали, в Академии? О том, куда мы подевались? – сквозь полудрему спросил он.

Что-то омрачило лицо Вайолет.

– Ну, они рассказали нам обычную историю: немедленное отчисление за употребление запрещенных веществ, – ответила она.

Вилдвуд полон лжи. Что будет, если он скажет ей правду? Уйдет она из Академии, чтобы оказаться в опасности? Или останется, несмотря на знание о том, что они сделали? Он не был уверен, что хуже. Правда лишь подвергнет ее большей опасности, решил наконец Зак.

– Митчем сказал мне, что ты неважно себя чувствуешь и не вернешься в Вилдвуд, – сказала Вайолет.

Зак проигнорировал ее слова. Конечно, Митчем охотно вовлек бы и Вайолет. Он был не из тех, кто оставит какое-либо средство без внимания. Если бы он думал, что Вайолет можно эффективно использовать, чтобы повлиять на него, то без колебаний сделал бы это. Или он уже это сделал?..

– Он сказал, тебе нужна какая-то процедура… операция… а ты отказываешься ее делать?

– Со мной все будет хорошо, – заверил он ее. – Тебе не нужно беспокоиться ни о чем таком.

В качестве демонстрации он приподнялся на локтях. Движение вызвало вращение комнаты. Он хмыкнул и коснулся лба. Липкий холодный пот.

– Я не знаю, что со мной происходит. Но точно что-то не то… – признался Зак.

Он никогда не ощущал такого недомогания после применения седативного препарата. Возможно, это само поместье так на него действует? Побочные эффекты пребывания в Уэйкфилде включают головную боль, тошноту и полную потерю воли к жизни.

Встревоженная Вайолет исчезла в ванной и тут же появилась с холодным полотенцем. Зак не сопротивлялся, когда она обернула полотенце вокруг его головы.

Прохлада и впрямь принесла некоторое облегчение. Вайолет осторожно поместила его голову себе на колени и начала поглаживать его волосы. Она уже делала так однажды, когда скончалась Мюриэль.

Митчем позволил ей навестить его; его крошечной подружке из соседнего особняка. Тогда ей было всего семь лет, но она достаточно разбиралась в жизни, чтобы позволить маленькому Заку плакать, уткнувшись лицом в ее юбку, и гладить при этом его волосы.

Зак отдался ритму этого поглаживания, его утешающей предсказуемости. Прикосновение Вайолет было знакомой колыбельной, как повторяющийся сон, желанный уже потому, что он означал отсутствие кошмаров.

Зак вздохнул. Он почувствовал, как боль ушла из него, словно выдох. Он закрыл глаза.

– Вайолет, если бы тебе пришлось кому-то причинить зло, что-то жестокое, ради себя или спасения того, кого любишь. Ты бы это сделала?

– Да, – мгновенно ответила Вайолет.

Он всегда ценил то, насколько она честна относительно своей несовершенной сущности.

– А как насчет человека или людей, которые пострадают при этом? – сонно спросил Зак.

Кэтрин потеряет свою фотографическую память при пересадке. Неважно, сколько Митчем ей заплатит. Последствия для ее здоровья могут оказаться очень серьезными.

Вайолет задумалась надолго. Наконец она заговорила.

– Когда я была маленькой, мама взяла меня на свою косметическую фабрику. Там была комната, которую она не хотела мне показывать, но я настояла и увидела клетки, полные кроликов, лис и всяческих грызунов. У многих из них были кровоточащие раны, признаки заражения, болезни. Многие покрылись гноем. Они были подопытными животными. Мама думала, что я расстроюсь, но она ошиблась. Да, кроликам было больно, но мы вынуждены были причинить им вред, чтобы делать косметику. Косметика давала нам деньги, дом и жизнь. Даже тогда я понимала, что цель оправдывает средства.