Помни мой голос

Кент, 10 июня 1993 года

Уважаемый капитан Шелбурн!

Простите, что не ответил сразу, как только получил ваше письмо от 22 мая. Я очень хотел бы помочь вам, но, боюсь, у меня слишком мало интересующих вас сведений.

В отношении гибели Руперта Даша мне сказать нечего. Меня ранили через несколько часов после приземления. Санитары положили меня на носилки и отнесли в медсанчасть для оказания первой помощи. Руперт был последним, с кем я успел перекинуться парой слов, прежде чем лишился сознания. Верный боевой товарищ, он протянул мне фляжку с бренди. Я выпил и отключился.

Я точно не помню, когда он присоединился к Десятому батальону или когда он возглавил отдел разведки. Но мы с ним отлично ладили, а в последние сорок восемь часов до битвы, набрасывая на песке план местности и район выброски десанта, так и вовсе сдружились. Руперт мне нравился.

Кстати, у меня есть фотография, сделанная во время учебно-тренировочного полета. На снимке Руперт, Питер Килдэр и я на заднем плане. Посылаю ее вам. Возможно, вам будет любопытно взглянуть на нее или вы захотите снять с нее копию, перед тем как вернуть мне.

С искренним уважением, Чарли Шоу

Макс бросился к телефону, чтобы немедленно позвонить Робин и сообщить ей о письмах и фотографии. Вот она обрадуется! Он схватил телефонную трубку и замер. Мимолетный порыв угас. Робин замужем за Даниэлем, а Даниэль не придет в восторг, услышав его голос. Привычная тоска сдавила его грудь. Как все-таки больно терять близких людей, разочаровываться в жизни, страдать. Неужели он никогда не встретится с Робин и всю оставшуюся жизнь обречен биться головой о выросшую между ними стену? Как жаль… Как жаль, что в пещере он поцеловал Робин всего один раз.

Макс набрал номер Чарли Шоу.

– Подруливай в Севенокс, в западную часть Кента, – благодушно рассмеялся в трубку Чарли Шоу, приглашая Макса в гости. – Пообщаемся с глазу на глаз!

Макс «подрулил». Не успел он выбраться из машины, как из дома, тяжело опираясь на трость, появился Чарли. При виде Макса его обветренное, сморщенное лицо расплылось в широкой приветственной улыбке. Чарли исполнилось семьдесят девять лет. Седой как лунь, сухощавый и сгорбленный, он смотрел на Макса поразительно живыми и ясными глазами постаревшего, но не утратившего зоркость орла, исправно примечающего схоронившуюся в высокой траве добычу.

– Добро пожаловать, мой мальчик! – воскликнул старик, и Макс мгновенно ощутил в нем родную душу. Мгновенно признал Чарли за своего. За своего старинного закадычного друга.

На ум Максу пришли слова Робин о реинкарнации: «В противном случае наша жизнь показалась бы мне ужасно печальной: встречаться с людьми в первый и последний раз так безотрадно», и он задумался, а не потому ли ему приглянулся Чарли, что где-то глубоко, на уровне подсознания, он помнит Чарли по своим прошлым жизням? Что образ Чарли давным-давно запечатлен в его сердце? Он улыбнулся и представил, как бы отреагировала на его размышления Робин: вначале отчихвостила бы его за сомнения и обрушилась бы с критикой на Элизабет, посеявшей сорняки неверия в его душе, а затем… А затем убедила бы его довериться интуиции и доказательствам, подтверждение которым он находил на каждом новом витке своего расследования.

Макс и Чарли пожали друг другу руки. Костлявая ладонь Чарли была шершавой, как наждачная бумага.

– Хорошо, что приехал, – сказал Чарли, с любопытством разглядывая Макса. – Господи, да ты с Рупертом – одно лицо. Смотрю на тебя и словно возвращаюсь в прошлое.

Чарли повел Макса в дом. Когда Макс закрыл дверь, из кухни показалась пожилая женщина.

– Уилла, моя жена, – представил ее Чарли.

– Рада познакомиться, – улыбнулась Уилла. – Чарли только о тебе и говорит.

Пройдя по коридору, все трое вышли в сад на заднем дворе и уселись на солнцепеке за круглым столом. Чарли качался, как тростник на ветру. Уилла помогла ему опуститься в кресло и прислонила к столешнице его трость.