Помни мой голос

К счастью, в то лето они жили не одним теннисом. Каждая семья из залива Гулливера как могла развлекала соседей. Одни устраивали пикники на пляже или вечеринки в бассейне, другие – охоту за сокровищами, третьи – «обеды с детективом», где разыгрывались нешуточные криминальные страсти с поиском мнимых убийц. Фантазии Маргарет Лайтфут хватило лишь на ужин на тринадцать персон, но Флоренс выпросила у дедушки с бабушкой разрешение закатить в конце августа зажигательную вечеринку на частном пляже Пинфолдов и поставить в летнем отдыхе жирную точку. Шатер на случай дождя, оркестр, свечи, умопомрачительный фейерверк и много-много еды! Обычно в организации Флоренс была настолько бесполезна, насколько это вообще возможно, но в этот раз обещала обязательно помочь. Уинифред сразу сказала, что и палец о палец не ударит, так как устала всегда заниматься всем подряд, в то время как сестра не особо напрягается.

– Ты вечно отлыниваешь от работы, Фло. Пора внести свою лепту. Устраивай светский раут собственными силами, а мы с мамой полежим на веранде и примем солнечные ванны.

Флоренс презрительно дернула плечами: подумаешь, великое дело – организовать вечеринку. Слуги – в полном ее распоряжении, да и гостей соберется немного, чуть более шестидесяти. Ничего особенного.

Флоренс выглянула из окна. Лужайка внизу обрывалась каменистым, заросшим терновником склоном с извилистой, хорошо протоптанной дорожкой, ведущей к пляжу. Солнце садилось, обещая завтра очередной погожий денек, и в его закатных лучах искристо сияло море. Вдалеке, у самого горизонта, медленно скользила крохотная яхта: молочно-белый треугольник паруса сверкал, будто крыло чайки. Мечты об ужине с Обри придавали раскинувшемуся перед Флоренс пейзажу дополнительное очарование. «Мир прекрасен», – с замиранием сердца подумала она, и грудь ее затрепетала от предвкушения счастья. Флоренс любовным взором окинула морскую гладь, резвившихся в живой изгороди птиц, розово-голубые соцветия шарообразных гортензий, травяное поле, усыпанное маргаритками и лютиками, и толстых мохнатых шмелей, собиравших нектар.

И все же что ей надеть? Флоренс выбрала голубенькое с желтыми цветами летнее платье без рукавов. Оно подчеркивало ее узкую талию и округлые женственные бедра, а грушевидный вырез приоткрывал соблазнительную ложбинку в зоне декольте– малюсенький кусочек плоти, который Обри наверняка не оставит без внимания. Флоренс завила волосы, зачесала их с боков наверх и заколола шпильками. И – о, чудо! – семнадцатилетняя Флоренс исчезла, а ее место заняла двадцатилетняя дама. Довольная собой, Флоренс полюбовалась отражением в зеркале, мазнула духами запястья и шею и сбежала по лестнице вниз.

Ее мать сидела на веранде. Для званого ужина Маргарет облачилась в узкую юбку-карандаш цвета морской волны и шелковую блузку. Никто не назвал бы ее красавицей, но врожденная элегантность, тонкая талия, милое веснушчатое лицо, обрамленное каштановыми волнистыми локонами, коротко подстриженными и стильно уложенными, делали ее незабываемой. Флоренс не досталось от матери ни точеной фигуры, ни веснушек, ни каштановых волос. Она унаследовала только ее зеленые глаза цвета корнуолльских заводей. Но если в заводях Маргарет плескалась тревога, то в заводях Флоренс царили спокойствие и безмятежность, ибо это были заводи самоуверенной и дерзкой девушки, твердо знающей, какое место ей уготовано в жизни.

– Чудесно выглядишь, дорогая, – протянула Маргарет, засматриваясь на дочь.

«Надо же, как быстро она расцвела, – подумала Маргарет. – Словно рано созревший персик. И откуда только взялись эти ласкающие взор формы и женственность?»

– Мам, зря ты так переживаешь, – затормошила мать Флоренс. – Где Даши – там и веселье. Они не дадут нам скучать. Просто накорми их, и все.

Маргарет глубоко затянулась сигаретой и посмотрела на море.

– Иногда тяжело жить самой по себе, без мужского плеча. Попадаешь в светское общество и чувствуешь, словно тебя выставили на всеобщее обозрение.

Флоренс никогда не задумывалась об этом и не подозревала, насколько сложно ее матери нести бремя вдовства.

– Сильно скучаешь по папе?

– Да. Каждый день его вспоминаю, – грустно улыбнулась Маргарет, вздохнула и вдруг оживилась. – Он был таким сильным и деятельным. Я жила за ним как за каменной стеной. Он все за меня решал. Прирожденный лидер. Поэтому он и пошел в армию. А я была его адъютантом. Я вот командовать не умею.

– Но у тебя есть дедушка и дядя Реймонд.

– Знаю. Они оба поддерживают меня, по-своему, конечно.

Маргарет с нежностью поглядела на дочь.

– Ты еще очень юна, Фло. Тебе не понять, что значит быть вдовой. Надеюсь, и понимать не придется.

– А почему бы тебе снова не выйти замуж? – спросила Флоренс.

По ее мнению, замужество не представляло собой никаких затруднений.

– Как можно разделить жизнь с другим мужчиной? Я ведь любила твоего отца и никого не смогу больше так полюбить.

– Во второй раз необязательно выходить по любви. Зато будешь жить не сама по себе. Разве не прекрасно?

– Несказанно прекрасно, но твоего отца никто не заменит.