Помни мой голос

Об отце у Флоренс сохранились обрывочные воспоминания: в основном ей на память приходил ненавистный больничный запах, въевшийся в стены его комнаты.

– В конце жизни он ужасно болел, – вздохнула она.

– Но мне было в радость ухаживать за ним. Он нуждался во мне. Наконец-то я делала что-то действительно полезное. Это так замечательно – быть нужным кому-то.

– Но ты еще достаточно молода. Вдруг появится какой-нибудь сногсшибательный красавец и ты влюбишься. Всякое может случиться.

– Случиться может всякое, – Маргарет недоверчиво хмыкнула, – но пока я слабо верю, что смогу раскрыть сердце какому-то незнакомцу. Да и твоему отцу это вряд ли понравилось бы.

– Ну, папа не в том положении, чтобы поднимать из-за этого шум, верно?

Взгляд Маргарет устремился к далекой линии горизонта.

– Он где-то здесь, рядом.

Флоренс проследила за материнским взглядом и озадаченно спросила:

– То есть ты думаешь, он до сих пор с нами?

– Конечно. Для того Иисус по воскресении своем и явился Марии Магдалине и ученикам своим, чтобы показать: жизнь продолжается. Тело умирает, но душа остается жить вечно. Да, твой отец до сих пор с нами. Я в этом не сомневаюсь.

– А по-моему, Библия – собрание сказок.

– Флоренс! – ужаснулась Маргарет.

Девушка сморщила нос.

– Но в ней говорится о вещах совершенно несообразных. Мария не могла быть девственницей, так? И воду в вино превратить невозможно. Все это очень милые истории, но они совершенно неправдоподобны.

– Твой отец был религиозным человеком, и эти слова возмутили бы его.

– Мам, а как ты думаешь: каждой из нас уготована встреча со своим избранником? Она предопределена свыше?

– Хотелось бы верить.

– И у каждой из нас есть родственная душа, да? – Перед мысленным взором Флоренс возник Обри. – И что бы ни уготовила нам судьба, наши пути обязательно пересекутся и мы обретем свои вторые половинки?

Правда, Флоренс свою родственную душу уже отыскала.

– Если родственные души действительно существуют, то твой отец был моей второй половинкой. И теперь любой претендент на мое сердце окажется его жалким подобием.

Флоренс секунду размышляла над словами матери, затем тряхнула волосами.

– Надеюсь, я не удовольствуюсь жалким подобием. Полагаю, многие соглашаются на него из-за боязни остаться старыми девами, как позабытые фарфоровые статуэтки, собирающие пыль на полке у бабушки. Лично я всяким жалким подобиям предпочла бы одиночество.

Маргарет улыбнулась.

– Уверена: твоя вторая половинка непременно тебя разыщет. Невозможно предугадать, где ты ее найдешь. Мы с твоим отцом познакомились на балу. Твой папа, надо сказать, танцевал ужасно. Но мы влюбились друг в друга с первого взгляда. Ты встретишь свою родственную душу, Флоренс. Где и когда – неизвестно, но это обязательно случится.

Даши вечно опаздывали, но никто не пенял им на это, так как стоило им появиться, обычно спустя двадцать минут после назначенного времени, – и все обиды мгновенно забывались и тонули в радостном гомоне и заразительном обаянии прибывшего семейства. Прошуршав шинами по гравию, машины остановились перед «Мореходами», и Флоренс почудилось, что само солнце решило повременить с закатом и снова разгореться на небе: так ярко сверкали отполированные до блеска длинные капоты изумительно красивых машин и стеклянные, оправленные в хром фары, похожие на лягушачьи глаза. Двери машин распахнулись, и ликующие Даши высыпали на лужайку. Праздник начался.

Флоренс, подглядывавшую за ними из окна на втором этаже, охватило возбуждение. Как же они прекрасны – словно кинодивы, сошедшие с обложки глянцевого журнала. Уильям в смокинге открыл дверь, и из автомобиля выпорхнула Селия – как обычно, верх совершенства: в длинном кремового цвета платье с тоненьким черным ремешком, туго перетянувшим и без того осиную талию. На такой же элегантной Синтии было длинное с красными цветами платье, а на сопровождавшей ее скромной и миниатюрной Элиз – темно-синяя юбка и блузка. Невзрачная Элиз терялась на фоне ослепительных Дашей. Не знай Флоренс, кто она такая, – приняла бы ее за прислугу. Из «астон мартина» Руперта вылез Обри, за ним – Руперт, а следом – Джулиан, младший из братьев. «Все как на подбор лощеные красавцы в смокингах», – подумала Флоренс, с обожанием глядя на Обри. Руперт вскинул глаза, увидел ее сквозь стекло и улыбнулся. Застуканная на месте преступления Флоренс отскочила от окна, словно ужаленная.