Помни мой голос

Но что с ней не так, терзалась она вопросом. Может, она чересчур взбалмошная, или излишне прямолинейная, или не в меру толстая, или очень блондинистая? Элиз, например, миниатюрная и смуглая, как лесная нимфа. «И, к слову, не особо-то симпатичная нимфа», – негодующе подумала Флоренс. Она знала, что не блещет неземной красотой, но Элиз не шла с ней ни в какое сравнение: Флоренс не просто была гораздо привлекательнее ее, а обладала более яркой индивидуальностью. Единственное, в чем она проигрывала Элиз, – это в национальности. Французский акцент придавал английской речи Элиз невообразимое обаяние. Флоренс ради благосклонного взгляда Обри свернула бы горы, но стать француженкой она не способна, хоть тресни.

Неизвестно, как долго она упивалась бы жалостью к себе, но в дверь неожиданно постучали.

– Можно войти? – послышался голос дяди Реймонда.

Флоренс словно подбросило: она выпрямилась и спешно смахнула с щек слезы. Не дожидаясь приглашения, дядя Реймонд вихрем ворвался в комнату, скользнул взглядом по заплаканному лицу племянницы и присел на краешек кровати.

– О-хо-хо, девочка моя, – сочувственно улыбнулся он. – У тебя, как и у погоды, глаза на мокром месте.

Флоренс тоскливо вздохнула.

– Солнце в конце концов снова появится, – скучно пробормотала она и отвернулась к окну. – Куда оно денется.

– Но, чтобы поднять тебе настроение, одного солнца явно маловато.

– У меня просто болит голова. Ничего страшного.

– Скорее уж, не голова, а сердце. Меня не обманешь. Эту мрачную безысходность я определяю влет.

– Да тебе-то что известно о сердечных ранах, дядя Реймонд?!

– О, моя милая Фло, не единожды страдал я от неразделенной любви и знаю, как мучительны нанесенные ею раны.

– С чего ты взял, что я страдаю от неразделенной любви?

Неужели Уинифред проговорилась? На нее непохоже…

– У меня свои источники информации. – Дядя Реймонд постучал себя по кончику носа. – К тому же я хитрый лис-проныра. От меня ничего не укроется. Ты сохнешь по Обри Дашу с тех пор, как я тебя знаю.

– С тех пор как я себя знаю, – поправила Флоренс, уныло хихикнув.

– А Обри влюбился во француженку, да?

– Как ты догадался?

– Как только увидел их у нас на званом ужине. Тогда мне все сразу стало ясно.

– Правда? – недоверчиво вскинулась Флоренс.

– Иногда мы видим только то, что хотим видеть, – мягко заметил дядя Реймонд.

Флоренс разрыдалась.

– Я люблю его, дядя Реймонд, люблю. Я никого больше так не полюблю. Никогда. Я знаю. – Флоренс схватилась руками за грудь. – Ох, как же мне больно.

– Разумеется, больно, и я не стану уверять, что со временем тебе полегчает. Ты все равно не поверишь мне. Но знай: ничто в жизни не проходит бесследно. Все имеет и цель, и смысл. Представь, что полученный тобой опыт – кладовая сокровищ, из которой в будущем тебе предстоит черпать крупицы мудрости. В один из дней эта кладовая переполнится горестями и радостями, несбывшимися мечтами и головокружительными победами. И вот когда жизнь припрет тебя к стенке – а она обязательно припрет, ибо нет в этой жизни ровных и гладких путей, – сокровища, хранящиеся в твоей кладовой, помогут тебе вынести удары судьбы. Они придадут тебе твердости духа и уверенности, научат смирению, выдержке и терпению, милосердию и снисхождению. Сейчас ты этого не понимаешь, но, вполне вероятно, Обри – отнюдь не мужчина твоей мечты. Ты молода, у тебя вся жизнь впереди, ты обязательно найдешь своего нареченного. И однажды, встретив наконец родственную душу, ты оглянешься назад и возблагодаришь Элиз за то, то она спасла тебя от Обри, ибо с Обри ты никогда не обрела бы счастья.

– Но сами звезды сулили мне стать миссис Даш! Я знаю, знаю! Эта фамилия подходит мне, как лайковые перчатки. – Флоренс с такой страстью посмотрела на дядю Реймонда, что тот беспомощно развел руками.

– Хорошо, – уступил он. – Но тогда наберись терпения.

– Наберусь, не сомневайся! – При мысли, что не все потеряно, Флоренс засияла. – Он вскоре пресытится Элиз. Она вернется во Францию, и их чувства угаснут. Он ведь слишком юн, чтобы жениться, правда, дядюшка Реймонд?

– Правда, правда. Он слишком юн. В сущности, они оба – всего лишь дети. Не волнуйся об этом, моя славная Фло. Вспомни лучше басню о зайце и черепахе.

– Да, да, да, я – та самая черепаха! – горячо воскликнула Флоренс. – Я медленно поспешаю к финишу, пока заяц, точнее, зайчиха, уверенная, что уже победила, дрыхнет под кустом.

– Узнаю свою девочку. – Дядя Реймонд потрепал племянницу по руке.

Флоренс заглянула ему в лицо и по-детски надула губы.

– Дядечка Реймонд, а почему ты не женился? Ты – видный мужчина, умный и жизнерадостный. Не будь я твоей племянницей, сама выскочила бы за тебя замуж.

Дядя Реймонд захохотал.

– Я не создан для семейной жизни, – сказал он, отсмеявшись, и что-то в его голосе заставило Флоренс прикусить язык и воздержаться от дальнейших расспросов. – Думаю, я навечно останусь холостяком.