Помни мой голос

Кэтрин, сняв фартук, тихонечко опустилась на стул. Джордж, пытаясь ухватить логику в повествовании сына, озадаченно нахмурился, и вертикальные складки между его бровями углубились. Родители слушали, и слушали внимательно. Приободренный Макс оживился. Родители никогда не заклеймили бы его мечтателем или лжецом, однако идеи реинкарнации могли оказаться для них слишком непостижимыми.

– Если вы решите, что я сбрендил, я не буду вас осуждать, – подытожил Макс и тотчас подумал о Робин. Ох, и задала бы она ему жару за неверие в себя и потакание Элизабет. – Но я могу объяснить случившееся только одним – перерождением.

Последнее его заявление Робин одобрила бы.

– Не знаю, что и сказать, Макс… – Кэтрин подняла брови и тряхнула головой. – История чрезвычайно странная. Я не особо верю в переселение душ, но соглашусь: ничем, кроме как реинкарнацией, произошедшее с тобой объяснить невозможно. Какое замечательное совпадение – найти описание своего сна в журнале боевых действий!

– Это не просто замечательное совпадение. Это воспоминание о прошлой жизни. Однозначно, – постановил Джордж, к немалому изумлению Макса.

Макс и не подозревал, что его отцу близка мысль о перерождении. Джордж долил до краев свой бокал и плеснул остатки вина в бокал сына.

– С возрастом меня все больше привлекает идея реинкарнации, – признался он. – Сказать по правде, я не горю особым желанием перерождаться. Хорошего понемножку, сам знаешь. Я славно пожил, зачем мне сюда возвращаться?! Хотя меня можно и уломать. Но я уверен: жизнь в том или ином виде существует и после смерти. Реинкарнация – не совсем то, во что я безоговорочно готов поверить, но твоя история, Макс, действительно невероятна.

– Жаль, у нас нет фотографии Руперта, – вздохнул Макс. – Вряд ли я на него похож, но мне очень хотелось бы взглянуть на его лицо.

– Жуть берет, как представлю, что ты был кем-то другим, – задумчиво произнесла Кэтрин. – И у тебя была другая мать.

– Понимаю твое замешательство, мам, – сочувственно кивнул Макс. – С таким нелегко примириться. Но помнишь, Шекспир сказал: «Весь мир – театр. В нем женщины, мужчины – все актеры»? Пока мы на сцене, мы знаем только тех актеров, вместе с которыми разыгрываем пьесу, то есть нашу жизнь. Когда же покидаем сцену, мы воссоединяемся с людьми-актерами из предыдущих пьес, из прошлых жизней. Что наша жизнь? Лишь миг бытия, растянутый во времени.

– О, Шекспир – тот еще мудрец! – рассмеялась Кэтрин. – Если хочешь раздобыть фотографию Руперта, обратись к Берте.

– Женщине, которая составила родословную?

– Именно. Наверняка у нее есть все снимки наших родственников. Она пишет книгу о нашей семье. Пишет и пишет, никак не закончит. Впрочем, кто станет ее читать?

– Я, если в книге будет упоминаться Руперт.

– Позвони ей. Она, конечно, немного чудаковата, но, в принципе, безвредная и милая старушка. Я и сама не отказалась бы поглядеть на фотографию Руперта.

– И что ты собираешься делать с полученной информацией? – поинтересовался Джордж.

– Не знаю, – пожал плечами Макс. – Пока я лишь удовлетворяю свое любопытство.

– А до каких пределов простирается твое любопытство? – не унимался Джордж.

– И этого не знаю. Я отправил письмо Обри Дашу, брату Руперта, но он мне не ответил.

– Немыслимо! – скорбно покачала головой Кэтрин. – Как-никак ты – его дальний родственник. Странно, что он тебя проигнорировал.

– А о чем шла речь в твоем послании?

– О том, что я изучаю семейную историю, особенно жизнь Руперта…

– Возможно, то же самое ему говорила Берта, тем самым вызвав у Обри стойкое отвращение к подобным исследованиям, – хмыкнула Кэтрин. – На твоем месте я оставила бы его в покое.

– Я и оставлю, но жаль, конечно. Мне так хочется прогуляться по Педреван-парку. Я видел его в просвет между деревьями, когда посещал Корнуолл. Роскошный особняк. В елизаветинском стиле.

– А дежавю ты тогда испытал?

– Нет.

– Думаю, тебе следует наведаться в Арнем, – встрял Джордж. – Там тебя точно накроет дежавю.

– О, это будет ужасно, – содрогнулась Кэтрин.

– Я чувствую себя обязанным исследовать жизнь Руперта Даша, – вздохнул Макс. – Сам не знаю почему. Может, груз прошлых лет давит на человека и в его нынешней ипостаси? Но хорошо ли цепляться за прошлое, за детские воспоминания или предыдущие перерождения? Я верю, что был когда-то Рупертом Дашем и погиб в битве за Арнем. На этом мне бы и успокоиться, да? Но куда там! Я хочу узнать больше. Но насколько больше – вопрос, на который у меня нет ответа.

Кэтрин одарила его знакомой улыбкой, и он догадался, что она сейчас скажет.

– Познакомься лучше с хорошей девушкой и угомонись.

– Угомониться, как Элизабет и Перегрин? – спросил Макс.

– Элизабет подцепила себе подходящую партию, – расхохотался Джордж. – Даю их браку от силы пять лет.

– Попридержи свой язык, – цыкнула на него Кэтрин. – Я уверена: Элизабет и Перегрин будут счастливы вместе. Нам же надо подобрать пару для Макса.

Макс улыбнулся, и мать не заметила его печальных глаз. Он нашел себе пару. Идеальную пару. Но не сумел ее удержать.