Помни мой голос

– Особняк принадлежал ее бабушке с дедушкой, и она постоянно сюда приезжала.

– Чудеса, да и только.

– И я про то же. Еще одно случайное совпадение. Хотя, как ты прозорливо заметила, случайностей не бывает.

Робин пристально посмотрела на него.

– Макс, ты должен написать об этом книгу.

– Ты так считаешь?

– Да. Эта невероятнейшая история так и просится на страницы.

– Но я в жизни ничего не писал. Для меня простейшую записку составить – и то мука.

– Я ее напишу. А ты поможешь мне ее сочинить.

– А материала достаточно?

– Более чем. Возьмем крупинку правды и завернем ее в роскошную мантию вымысла. Много ты знаешь художественных романов о реинкарнации?

– Художественных? Ни одного. Только научно-популярные.

– Именно. Наша история вызовет сенсацию и привлечет к себе внимание широкой общественности. Подумай об этом.

– Хорошо, я согласен.

Макс воодушевился. Робин не прочь написать вместе с ним книгу! Это же добрый знак, верно?

– Полагаешь, Флоренс еще жива? – спросила Робин, возвращая ему снимок.

– Не знаю. И Берта не знает.

– Попробуй ее отыскать. Вдруг твоя жена из прошлой жизни до сих пор здравствует? Вы могли бы с ней встретиться.

– Это было бы странно.

– Почему? Единственная странность, что ты в курсе, что она – твоя жена. Наверняка мы окружены людьми, с которыми были знакомы по прошлым жизням. – Робин засмеялась. – В одной из них Дэн, например, мог быть моим отцом или дочерью. Здорово, что я ничего об этом не знаю.

– Теперь и я хотел бы ничего об этом не знать, – уныло проговорил Макс. При упоминании о Даниэле на него напало уныние.

– Не говори глупостей! Ты просто обязан досконально исследовать свою прошлую жизнь. Зачем, спросишь ты? А затем, чтобы написать книгу. Чтобы люди, прочитав ее, поняли: смерти нет. Жизнь продолжается, и наше существование – бесконечный цикл перерождений. Мы живем, переносимся в небесные сферы, затем снова возвращаемся на землю, чтобы учиться, набираться мудрости, требуемой нашей душе для перехода на следующий уровень развития, каким бы он ни был. Мы смотрим на Небеса обетованные как на конечную цель нашего земного бытия, но я уверена: Небеса – очередной отрезок пути нашего бесконечного путешествия. И подобных Небес – бессчетное множество. Почему нет?

Макс одним глотком прикончил коктейль.

– Прогуляемся по пляжу?

– С удовольствием. – Робин вскочила со стула. – Сегодня изумительный вечер.

Макс окинул взглядом бескрайнюю ширь моря и оранжевый диск солнца, медленно сползающий к горизонту.

– Представляешь, Флоренс и Руперт тоже когда-то глядели на это чудо.

– Очень даже представляю, – отозвалась Робин, подходя к нему и с наслаждением оглядывая красоту морского побережья. – Выясни непременно, что произошло с Флоренс.

– Постараюсь. Берта сказала, что Флоренс вместе с дочкой эмигрировала в Австралию спустя пару лет после гибели Руперта. Необычно, если подумать. Здесь ее окружали родные и родственники Руперта, а она взяла и сорвалась в неизвестность. Почему она не захотела воспитывать дочку в кругу любящей семьи?

– Возможно, стряслось что-то непредвиденное.

– Да, возможно.

– Вот тебе еще одна затравка для книги, – усмехнулась Робин.

Всю дорогу к пляжу Макс воображал Руперта и Флоренс, бредущих тем же маршрутом, ступающих по той же земле, видящих те же море и скалы. Вряд ли окрестный пейзаж сильно изменился с тридцатых годов. Просто теперь вдоль кромки моря шагали Робин и Макс, и Макс собирался признаться Робин в любви. Сердце его билось с тревогой и надеждой.

Низкое солнце окрашивало небеса в розовато-молочный цвет. На мокром песке после отлива суетились маленькие рачки, из-за которых горласто ссорились птицы. Благодушные волны одна за другой лениво наползали на берег. Легкий соленый ветер ласково гладил лица Макса и Робин. Макс не отрывал глаз от линии горизонта. Природное великолепие захлестнуло его романтическую душу, наполнив ее любовью. Он знал, что Робин создана для него, что только он может сделать ее счастливой. Надо лишь отговорить ее от брака с Даниэлем, что – он был в этом глубоко убежден – закончится полным фиаско.

Он безостановочно щелкал объективом фотоаппарата, снимал все подряд: море, птиц, заходящее солнце и на фоне их Робин, но как бы мимоходом, случайно, чтобы Робин не догадалась, кто на самом деле является целью его фотосъемок, и вела себя естественно. Робин посмеивалась, робко улыбалась и заправляла за ухо выбившиеся пряди волос. Проклиная свои трясущиеся руки, Макс сделал с ней всего два-три кадра. Большее количество могло ее смутить.

Прогуливаясь, они непринужденно болтали, как и положено двум близким приятелям. Но под покровом дружбы в их сердцах бурлила, зарождаясь, взаимная приязнь. Изнывавший от любви Макс был уверен, что Робин испытывает схожие чувства. А как же иначе? Их разговор – бесспорное тому подтверждение. Что есть их беспечные разговоры, как не завуалированная попытка замолчать очевидное, уклониться от животрепещущей темы?