Помоги себе сам (СИ)

Тяжело вздыхаю, собираясь с силами, и медленно прохожу в комнату. Осматриваюсь. Книжные стеллажи, узорчатый ковер, телевизор на тумбе, диван — все как у всех. Андрея я замечаю не сразу. Его лица не видно, только силуэт под пуховым одеялом, в которое он закутался по макушку. Конечно же, он даже не замечает моего прихода, и так и лежит, свернувшись в клубок.

Я не знаю, с чего начать. Не знаю, что говорить, как себя вести, что делать. Мне страшно, что я сделаю только хуже. До того страшно, что подгибаются колени. Но еще больше меня мучает чувство стыда. Мне стыдно перед Жанной, котрая верит в какое-то эфемерное чудо и то, что я с легкостью верну любовь к жизни человеку, который наверняка и видеть-то меня не хочет.

Сглатываю, приближаюсь к дивану и опускаюсь на пол так, чтобы, если бы Андрей отогнул одеяло, я мог видеть его лицо.

В комнате прохладно. По коже бегут мурашки.

— Андрей…

— Мм? — только вопросительно мычит он и вяло шевелится.

— Прости меня. Я наговорил тебе очень много лишнего вчера. Наверное. Я и сам уже не помню, — горько усмехаюсь. Первая фраза дается непросто, но потом я уже говорю не думая - просто то, что мне хочется сказать. То, что и правда нужно сказать сейчас. — Прости меня за все. И я не держу на тебя зла ни за что. Ты вчера… Ты очень испугал меня. Я уже никогда не смогу жить, как прежде.

Замолкаю. Я даже не верю, что слова так легко слетают с языка и складываются в предложения. Я не верю, что могу говорить все это.

Андрей убирает одеяло с лица и смотрит на меня. Долго. Пронзительно. Волосы у него растрепанные, лицо — осунувшееся, а глаза печальные и почему-то очень светлые, блекло-серые.

— Я долго думал, и знаешь, я бы не хотел, чтобы ты умер. Вернее, я не нашел никакой столь существенной причины, которая могла бы оправдать твой поступок, — делаю паузу, пристально всматриваясь в его лицо. Он не жалкий. Нет. Просто очень усталый и изможденный. — Я знаю, что ты делал это не просто так. Но оно того не стоит. Ты бы выкарабкался, я уверен, ты бы смог разобраться со всеми проблемами, это же…

— У меня не было проблем. Я решил их. Все до единой, — неожиданно отвечает он. Голос звучит непривычно глухо и хрипло.

Я теряюсь. Взгляд мечется по потолку и стенам, потом возвращается к Андрею. Скользит по его обветренным губам, обросшему щетиной подбородку, высоким скулам, прямому носу…

— Тогда что случилось?

Андрей кривит губы в болезненной улыбке, не имеющей ничего общего ни с радостью, ни с вежливостью, и поднимается на локте, а потом и вовсе садится, вновь укутываясь в одеяло. Теперь он смотрит на меня сверху вниз, и мне становится не по себе.

— Я откупился от тюрьмы. Выплатил все штрафы. Отдал долги. У меня ни гроша за душой. Ничего своего. Ничего материального. А как может в этом мире существовать тот, кто не обладает ровно ничем? — он делает паузу, которую заполняет только звенящая тишина, и, не переставая ухмыляться, спрашивает: — Ну что ты молчишь? Нечего ответить, да, Паш?

— У тебя остались люди. Связи. Знакомства. Ты не один. У тебя есть родители, в конце-концов.

— Родители не должны ни о чем знать. Я скорее умру от стыда, чем скажу им, что я нищий, — жестко отрезает он.

— Друзья. Жанна…

— Я бизнесмен. В бизнесе нет друзей. А у Жанны слишком много других проблем. Я не хочу напрягать ни ее, ни кого-либо еще, — он отводит взгляд, задумавшись. — У меня остались только враги, Паш. Что может сделать для меня враг?

— Все, что ты скажешь, - отвечаю я, с запозданием понимая, что могу пожалеть об этих словах. Но отступаться я от них уже не собираюсь, и поэтому я только добавляю в свое оправдание: — Тогда я просто подумал, что ты издеваешься надо мной. Разве не так же бы ты себя повел на моем месте?

Андрей на секунду задумывается, потом кивает:

— Без сомнения. Я бы даже на порог своего кабинета тебя не пустил бы.

И правда, я никогда не был в его салоне нигде, кроме главного зала. Да и то, мое присутсвие настолько бесило Андрея, что он только и делал, что ходил кругами и просил меня убраться поскорее. Зато сам приходил ко мне, как к себе домой.

— Я не виню тебя. Я бы сам послал тебя нахуй, не раздумывая, - продолжает он, потом снова выдерживает паузу и спрашивает: — А что бы ты сделал сейчас? Что, если мне нужны будут деньги?

— Думаю, у меня хватит средств, чтобы дать в долг.

— Что, если мне нужна будет поддержка?

— Если тебе станет легче…

— Что, если… К черту. К черту, блять, тебя, — он зажмуривает глаза и вцепляется в волосы пальцами. — Господи, лучше бы я повесился. Господи…

— Андрей, пожалуйста…

— Проваливай, — только бросает он и снова падает на диван, сворачивается в клубок и укрывается одеялом.

Я запрокидываю голову и нервно прикусываю губу. Да почему же с ним так сложно? Черт возьми, что я вообще могу сделать?

Меня тихо окликает Жанна. Манит рукой в коридор. У ее ног вьется пушистая кошка и разглядывает меня с любопытством.

Я поднимаюсь и выхожу, то и дело оглядываясь на Андрея. Тот не шевелится.

Жанна закрывает дверь. Поднимает на меня взгляд. Слов не нужно: я и так понимаю, что она хочет спросить.