Помоги себе сам (СИ)

Андрею дают успокоительные, мне прикладывают холодный пакет к разбитому носу. Миловидная миниатюрная девушка по имени Жанна, которая и позвонила мне тогда, выпивает два стакана воды с корвалолом и наконец перестает плакать.

Мне приходится заплатить полицейским, которых зачем-то вызвал кто-то из проезжающих мимо, чтобы они отвязались, и медикам, чтобы случай не был зафиксирован. На этом проблемы не заканчиваются. Нужно еще запихнуть уже пребывающего в полубессознательном состоянии Андрея ко мне в машину и решить, что делать.

Жанна категорически против больницы. Я же до сих пор не могу собраться с мыслями после случившегося и не в силах предложить вообще ничего дельного. Андрей в еще более плохом состоянии: он вообще не шевелится и так и сидит, прижавшись к подруге и спрятав лицо в вороте ее свитера.

Сумасшедший какой-то день, ей-богу. Как затянувшийся кошмар, выбраться из которого просто невозможно.

Наконец Жанна диктует мне свой адрес. Искренне надеясь, что у меня не закружится голова и я не прикончу всех нас к чертовой матери, я плавно давлю на газ.

Всю дорогу мы молчим. Мне откровенно хреново, раскалывается голова, но все это ничто по сравнению с состоянием Андрея — я даже представлять боюсь, насколько ему плохо сейчас.

До подъезда он доходит сам, и я провожаю его и Жанну взглядом сквозь стекло автомобиля. Жду несколько минут, пока в окнах второго этажа не загорается свет, и только тогда уезжаю.

Всю ночь я не могу заснуть. Мне плохо аж до тошноты, но мучения вызваны скорее не физической болью, а болью моральной. Поверженный враг не вызывает у меня ни радости, ни торжества. Наоборот, мне стыдно, тяжело и страшно от того, что такого сильного человека — а я, как бы он не злил меня, всегда считал его сильным — легко можно сломать.

Наверное, я никогда в жизни не забуду тот момент, когда я только увидел его, стоящего прямо на краю над кажущейся в полумраке черной водой. Там очень высоко — он бы не выжил. Еще несколько минут, и Андрея бы и правда не стало. Если раньше эта мысль была для меня чем-то обыденным и я мог спокойно рассуждать о жизни и смерти, теперь меня бьет нервная дрожь.

Я не знаю, что делать. Не знаю ни масштаба проблемы, ни того, как я могу ему помочь. Более того, я даже не могу решить, стоит ли мне ему помогать. Я ненавижу Андрея — я должен ненавидеть Андрея — но, когда я думаю об этом, то не чувствую даже привычного раздражения. Мелкие пакости, которые мы делали друг другу, обиды, ссоры, даже драки — все это осталось в прошлом. Да вообще все, что произошло до вчерашнего дня, осталось для меня далеко в прошлом. Я переосмыслил все, от чувств к Андрею до отношения к собственной жизни.

На утро — я так и не задремал ни на секунду — я чувствую себя еще более разбитым и подавленным и решаю не идти на работу. Разберутся как-нибудь и без меня. Удивительно, но это решение оказывается правильным: часам к десяти утра я все-таки забываюсь тяжелым, беспокойным сном, а уже в час дня меня будит громкий звонок телефона.

На экране светится номер Андрея, но голос в трубке принадлежит Жанне. Впрочем, чего-то подобного я и ожидал.

— Привет. Надеюсь, не отвлекаю тебя от работы, — на этот раз девушка не плачет, но все равно остается очень грустной.

— Я не занят.

— Андрею все еще плохо. Я совсем не знаю, что делать, он не ест, не пьет, не спит, так и лежит на диване со вчерашнего дня. Почти не разговаривает. Мне так страшно… — Жанна шмыгает носом. Я отчасти понимаю ее эмоции.

— Что я могу сделать? — вздыхаю я. Действительно, что я-то могу сделать? Насильно влить в него стакан воды? Заставить его захотеть жить? Я не психолог. Я не знаю, что творится у Андрея в голове, но то, что он все еще хочет сдохнуть, просто очевидно.

— Приезжай, пожалуйста, — только просит она. — Я не знаю, как тебе удалось это вчера, потому что его уговаривали не прыгать и я, и доктора, и просто неравнодушные люди, а ему на всех было плевать… Поговори с ним еще раз, я очень прошу. Он мой лучший друг, я не могу так просто…

— Я понял, — согласие дается мне с трудом, но я понимаю, что не прощу себя потом, если откажу и Андрей снова предпримет попытку умереть. — Я приеду. Тот же адрес?

Нужный дом я нахожу без труда. Жанна уже ждет меня у подъезда, закутавшись в широкий шарф и оглядываясь по сторонам. Девушка слабо улыбается, когда здоровается со мной, но от меня не укрываются заплаканные, опухшие глаза и искусанные губы.

Мы поднимаемся на второй этаж. Квартира старая и сосем маленькая, кругом — детские игрушки, а в коридоре стоят два велосипеда. Наверное, сыновья, лет по пять. Из кухни выглядывает пушистая зеленоглазая кошка.

— Он там, — девушка толкает дверь гостиной, пропуская меня, а сама так и остается в коридоре. — Сделай что-нибудь, пожалуйста.