Понаехали!

— Есть хотим, — Лика подошла и вытащила перо. — Папенька мой тоже от так вечно засунет, а потом ищет.

— Спасибо, — парень смутился. — Вы… вообще кто?

— Невесты, — ответила Лика. — То есть, я от невеста. На смотрины. А это племянница моя. Она тоже на смотрины, но невесты вряд ли выйдет, потому как мала еще.

— Согласно уложению, сговор брачный может быть заключен по достижении брачующимися девятилетнего возраста, — парень поглядел на Лилечку, но та отмахнулась, будто бы глупость он сказал какую.

— Сговор… кому он нужен. А это Аглая. Она ведьма. И Лилечка сказала, что с нами быть должна.

— Аргумент, — парень усмехнулся. — А тут вас…

— Поселили.

— Поселили?

— Ага. Боярыня эта… обозлилась крепко. И вот… — Лика развела руками и совсем жалобно произнесла. — Поселить поселили, а покормить позабыли…

— Непорядок, — парень взял перья. — Погодите, я сейчас.

И исчез в комнате. Лика хотела было глянуть, но Аглая покачала головой. Что-то вот подсказывало, что не стоит спешить.

Да и…

Она посмотрела на своих подопечных, раздумывая, следует ли сказать о той малой странности, которую она заметила. Или пока нет?

В конце концов, Аглая и ошибиться может.

И скорее всего ошибается.

Глава 34 Где случается заглянуть в прошлое, но толку от этого никакого

…и улыбался искренне, цинично.

Из беседы двух неких особ слабого полу об особе третьей, представляющей немалый интерес.

Ежи ходил по свитку еще дважды, надеясь, что увидит еще хоть что-нибудь, что поможет ему разобраться с проклятьем. И пусть всякий раз получалось у него легче, проще, но вот нового…

Он вытер кровящий нос и головой покачал.

— Не выходит.

— А что ты хочешь, чтобы у тебя вышло? — поинтересовался Евдоким Афанасьевич, который за этими вот экзерсисами наблюдал с немалым интересом.

— Не знаю.

— Вот потому и не выходит.

— Должен же быть способ снять проклятье, — Ежи прошелся по залу, который приспособил под собственную лабораторию. Благо, лаборатория в нем некогда и размещалась, а потому зал мог похвастать, что стенами каменными, изрядной толщины, что столь же каменным и надежным полом, ко всему и гладким. На таком руны чертить — одно удовольствие.

— Должен. В теории, — согласился Евдоким Афанасьевич. — Но порой теория с практикой весьма разнятся.

Это не то, чтобы смущало Ежи, скорее уж заставляло вновь и вновь возвращаться к книгам. Особенно к той, которая…

…она оказалась с характером.

И с силой.

Пропитанная чернотой от первой до последней страницы, она не всегда позволяла Ежи эти страницы листать, так и норовя подсунуть что-то, что сама полагала полезным. Вроде как проклятья на бесплодную землю. Или вот классификации темных родников.

Хотя классификация — дело нужное, но вот…

…проклятьями книга его тоже баловала, выбирая порой столь изощренные, что поневоле к горлу подкатывала муть от мысли, что кто-то ведь выдумал все это.

И не только выдумал, но и в жизнь придумку воплотил, проверяя теорию практикой.

И книга соглашалась, что да, так оно и есть, что она-то, как порядочный артефакт, сиречь, предмет рукотворный, собственным воображением не обладает, но лишь хранит знания.

Сжечь бы…

…мысль появилась и… пальцы обожгло ледяным пламенем.

— Извини, — повинился Ежи, прикасаясь к разом побелевшим страницам. — Это я не на тебя злюсь. На себя. И еще вот на это все…

Он потер переносицу.

Глаза болели. Голова тоже болела, но по-разному. В макушку будто гвоздь раскаленный вбили, виски ломило, а затылок налился тяжестью. И казалось, что стоит повернуться, дернуться, хоть немного, и эта самая голова свалится, покатится.

Ежи положил ладони на страницы, которые гляделись чистыми.

— Ты ведь куда старше, чем кажешься, верно? — он был уверен, что книга, если не слышит, то всяко понимает его. — И твой прежний хозяин, подозреваю, догадывался, что о возрасте твоем, что о сути, но предпочел сделать вид, что ты — просто так, для записей.

По страницам пошла едва заметная рябь. Показалось, что там, в глубине — хотя какая в книгах может быть глубина — скрывается нечто древнее, темное и недоброе. Хотя… Ежи крепко подозревал, что древнее в принципе сложно назвать добрым.

Времена иные были.

Понятия.

— Он был самоучкой. Я ничуть не лучше… но если подумать. Исключительно в теории… в теории я когда-то неплох был, у меня даже по натурной философии стоит отлично. Так вот, если в теории… ведьмаки не выжили бы само по себе. Значит… значит, должен быть источник.

Темное замерло.

А рябь усилилась. И показалось, что страницы стали мягкими, что еще немного и сам Ежи провалится туда, и что вряд ли у него выйдет вернуться.

— Не шали, — сказал он без особой надежды. — Я ведь не враг тебе. Я просто пытаюсь понять.

Пальцы все-таки увязли. И наверное, это должно было бы вызвать беспокойство, но не вызвало. Ежи… не то, чтобы доверился, доверять древнему и темному — так себе идея. Но вот деваться-то ему некуда. И потому…