Попаданка для герцога — 2

Граф постучал по кружечке, и Парла, притаившаяся в уголочке, кинулась налить чаю.

– Вы же знаете, что родители его величества погибли от рук заговорщиков, когда принцу было всего четырнадцать, – выдал мне еще один интересный факт граф Бирмас, а я подумала, что все таки надо найти время на занятия с учителями, – он сам никогда не удержал бы власть, если бы ему на помощь не пришел герцог Бартенбергский. Ему самому тогда было чуть более девятнадцати, но это не помешало ему железной рукой навести порядок в стране. Тогда троюродные братья и сблизились настолько, что стали ближе родных.

Граф замолчал, прихлебывая чай, а я ерзала от нетерпения, желая услышать, что же было дальше.

– Через пару лет, когда все уже более-менее успокоилось, – наконец-то заговорил его сиятельство, – герцог встретил на балу прекрасную юную деву и влюбился. Это было немного забавно, – улыбнулся он, – известный своей жесткостью и даже жестокостью глава государственной службы безопасности, которого боялись и уважали на территории всех стран, ходил вокруг девицы на цыпочках, носил веер, бегал за прохладительными напитками и выполнял малейшие ее капризы. Мы, тогда знатно повеселились, – граф фыркнул, – герцог предстал перед всеми в абсолютно новом свете.

Я тоже фыркнула, представив нарисованную графом картинку. Вот уж точно в такое трудно поверить. Герцог с веером и бокалом прохладительного напитка, прыгающий на цыпочках с неизменным равнодушием на холеном лице… умереть от смеха можно.

– Вот и мы тихонько посмеивались над впервые познавшим любовь герцогом, – широко улыбнулся граф, – а потом эта девица, практически накануне свадьбы стреляла в короля и тяжело ранила его. Оказалось, она из той же группы заговорщиков, которая убила родителей его величества. Вот тогда, сидя у постели умирающего брата и короля, он и стал таким, как сейчас.

Граф тяжело вздохнул. А я вдруг вспомнила, как с герцога слетела маска, я ведь тогда на мгновение, на секунду увидела его настоящего. И этот настоящий герцог вовсе не ненавидел меня. Нет, он был совсем другим. Такого я могла бы легко представить и с веером, и с бокалом. Я снова окунулась в его жаркий взгляд, от которого мгновенно пересохло в горле.

– Неизвестно, выжил бы его величество или нет, если бы не прабабка его величества. Она вернулась из поездки по местам силы и привела с собой лекаря необычайной силы, которого нашла в какой-то глухой деревушке. Он-то и вылечил юного короля и теперь служит во дворце королевским лекарем, – закончил рассказ граф Бирмас и вздохнул. – Только, леди Лили, вы не надейтесь, что герцог снова сможет измениться. Говорят, у него больше нет сердца.

Мы немного помолчали. После такого эмоционального рассказа говорить о делах у меня не получилось. Я невольно прониклась сочувствием к герцогу, и ощутила, как в груди шевельнулась жалость… И это чувство царапало своей несвоевременностью и несуразностью. Герцог самый сильный мужчина, которого я встречала в своей жизни. И он точно не нуждается в моей жалости. Граф абсолютно прав, понимала я умом, герцог никогда не станет прежним. Девица-заговорщица ранила не только короля, но и его тоже. А Мор лечит исключительно телесные раны.

– С вашего позволения, – подал голос граф Бирмас, – я хотел бы подняться в свою комнату…

– Да, – вынырнула я из своих мыслей, – конечно, ваше сиятельство, простите, я задумалась.

Граф понимающе кивнул и улыбнулся:

– Я немного отдохну, дорога, знаете ли выматывает, а потом мы с вами поговорим о делах. У меня к вам, леди Лили, деловое предложение…

– И у меня тоже, – не растерялась я.

Пока граф отдыхал, я пыталась заняться делами. Но мысли все равно крутились вокруг герцога и Фиппа. Еще полчаса назад все было четко и понятно: герцог – зло, которое захотело себе маленькую меня, а Фипп – мой партнер и мое единственное спасение, ведь именно его имя я слышала из уст его величества, когда речь шла о моем замужестве, до которого оставалось чуть больше месяца.

Но сейчас все опять стало не таким однозначным. Герцог вдруг перестал быть злом, а оказался брошенным и одиноким человеком, ненависть к которому внезапно стала намного слабее. А еще был король с его загадочной игрой в фаворитку, спровоцировавшей еще большую неприязнь брата к моей персоне. Однозначно его величество вел какую-то свою, непонятную игру. Ему явно было что-то нужно от меня, ну, не верю я во внезапно вспыхнувшие чувства. И только Фипп оставался тем, кем был – надежным и верным партнером, на которого я могу положиться.

Однако сейчас решение выйти замуж за Фиппа больше не казалось идеальным. Мешала извечная, иррациональная бабья жалость к несчастному герцогу, поселившаяся в сердце. И нывшая, как загноившаяся заноза вопреки всем доводам разума.