Поправка-22

– Что справедливо, то справедливо, Мило.

– Они могли бы летать по очереди, сэр.

– В том-то и дело, что они могли бы летать за тебя по очереди, Мило.

– А кому слава и честь?

– Кто числится в полете, тому, естественно, слава и честь. За выдающиеся заслуги при бомбардировке медаль, безусловно, дадут тебе.

– А кому раны и смерть?

– Тот, кто летает, всегда, естественно, рискует быть раненым или убитым. Что справедливо, Мило, то справедливо. Только вот…

– Вам придется увеличить норму боевых вылетов, сэр.

– Я, конечно, мог бы ее увеличить, Мило, но не уверен, что мой приказ заставит их летать. Они еще и сейчас ярятся на меня за увеличение нормы до семидесяти. Правда, если хотя бы один из кадровых офицеров подчинится моему приказу, остальные, я думаю, последуют его примеру.

– Лейтенант Нетли наверняка не будет возражать против повышения нормы, сэр, – сказал Мило Миндербиндер. – Мне недавно сообщили строго по секрету, что он хочет остаться здесь из-за девицы, с которой у него любовь, и ради этого готов на все.

– Лейтенант Нетли наверняка не будет возражать против повышения нормы! – с радостью объявил полковник Кошкарт и победно хлопнул в ладоши. – Да, лейтенант Нетли возражать не будет. И на этот раз я увеличу норму сразу до восьмидесяти вылетов, чтобы наше патриотическое достижение прочно заткнуло глотку генералу Дридлу. Да и этот вонючий Йоссариан снова начнет летать на боевые задания, а там, глядишь, и угробится.

– Йоссариан? – Бегучая рябь глубокого беспокойства мимолетно исказила бесхитростное, сикось-накось вырубленное лицо Мило Миндербиндера, и он задумчиво поскреб буроватый ус.

– Вот-вот, Йоссариан. Он, как я слышал, везде похваляется, что раз норма вылетов у него выполнена, то воевать ему, дескать, больше не придется. Свою-то норму он, может, и выполнил. Да зато не выполнил твою, верно я говорю? Ха-ха! Его ждет великолепный сюрприз!

– Йоссариан – мой друг, сэр, – хмуро сказал Мило Миндербиндер. – Мне бы очень не хотелось, чтоб из-за меня его снова заставили летать на боевые задания. Я ему многим обязан. Вы не могли бы сделать для него исключение, сэр?

– Нельзя, ни в коем случае нельзя! – напыщенно закудахтал полковник Кошкарт, гневно ужаснувшись предложению Мило. – Мы не можем заводить себе любимчиков среди подчиненных. Объективность по отношению к людям – наш святой долг!

– Я бы с радостью отдал Йоссариану все, что должен, – самоотверженно решил Мило. – Но я ведь не должен ему все, а поэтому не могу и отдать, верно? Значит, придется ему рисковать наравне с другими, иного выхода нет, – покоряясь обстоятельствам, заключил Мило Миндербиндер.

– Что справедливо, Мило, то справедливо.

– Да, сэр, что справедливо; то справедливо, – согласился Мило Миндербиндер. – Йоссариан ничуть не лучше своих однополчан, и у него нет права требовать для себя особых привилегий.

– Ты, безусловно, прав, Мило. Что справедливо, то справедливо.

У Йоссариана не было времени, чтобы сбежать в госпиталь, или еще раз попытаться убедить Нетли больше не летать, или хотя бы сговориться с Доббзом насчет убийства полковника Кошкарта, поскольку тот объявил свой приказ об увеличении нормы боевых вылетов под вечер в тот же день, а на другое утро, с первыми лучами зари, полк подняли по тревоге, летчиков кое-как накормили сухим пайком, загнали в грузовики, привезли на бешеной скорости в инструктажный барак для молниеносного инструктажа и сразу же отправили на аэродром, где громыхающие бензовозы еще перекачивали в самолетные баки горючее, а мечущиеся вокруг оружейники торопливо загружали на глазах у летчиков тысячефунтовые фугасные бомбы в бомбовые отсеки. Спешка была чудовищная, и, едва перекачка топлива закончилась, механики начали прогревать моторы.