Популярно о популярной литературе. Гастон Леру и массовое чтение во Франции в период «прекрасной эпохи»

Но вот в романе «Семерка треф» Мифруа наконец-то обнаруживает свое умение мгновенно выходить на верный след. Правда, речь тут, собственно говоря, идет не о расследовании преступления, а об установлении авторства литературной цитаты. Это чрезвычайно существенная деталь: фактически Леру проводит здесь неявную параллель между детективным расследованием и интерпретацией текста, тем самым предвосхищая выкладки многих исследователей детективного жанра, включая Умберто Эко. Один из персонажей романа, «славный поэт Теодор» (добродушная пародия на пылкого романтика), вручает своей возлюбленной – к вящему неудовольствию ее супруга – якобы написанные им вирши:

C’en est fait… et ces jours que sont-ils devenus, Où, réchauffant Léda, pâle de volupté, Froide et tremblante encore au sortir de ces ondes, Dans le sein qu’il couvait de ses ailes fécondes, Un dieu versait la vie et l’immortalité?

(Всё кончено… и куда же девались те дни, когда бог – обогревая и прижимая к своей груди бледную чувственную Леду, озябшую и трепещущую после своего появления из вод – укрывал ее грудь своими жизнетворными крылами и наполнял ее жизненной силой и бессмертием?)

Начитанный полицейский немедленно вскрывает плагиат и абсолютно точно указывает на источник цитаты: третий том «Мессенских стихотворений» Делавиня (книга была опубликована в 1827 году, а цитируемое стихотворение носит название «На развалинах языческой Греции»). Речь идет о том самом Казимире Делавине, от которого был «без ума» юный Сент-Бёв и который удостоился упоминания в «Утраченных иллюзиях» Бальзака в одном ряду с Байроном, Гюго и Ламартином. Этот некогда очень популярный поэт, прибегавший в своих несколько высокопарных сочинениях к классическим формам, совершенно утратил свое обаяние в глазах читателей нашего времени. Собственно, уже комиссар Мифруа отзывается о нем достаточно кисло.

Историческая встреча Мифруа с Рультабийлем происходит в романе «Преступление Рультабийля», обладающем некоторыми приметами самопародии. Историческая не только потому, что в цикл о Рультабийле внезапно инфильтровался не имевший ранее к нему никакого отношения персонаж, но и в силу особой миссии Мифруа (который здесь аттестован как «знакомый всему Парижу» полицейский). Он сообщает вечно молодому репортеру об убийстве его жены – и арестовывает Рультабийля как главного подозреваемого. Поклонники цикла вряд ли были готовы к такому повороту сюжета (который и впрямь выглядит не вполне правдоподобно: представить себе любимого героя Леру в роли убийцы совершенно невозможно, и в дальнейшем, разумеется, его невиновность оказывается неоспоримым фактом).

Еще один незадачливый сыщик возникает на страницах романа с загадочным названием «Пулулý». Эта книга, написанная, очевидно, в 1914 году, долгое время лежала под спудом и была обнаружена дочерью писателя лишь семьдесят лет спустя; роман вышел в свет в 1990 году, а в 2011 был переиздан под другим, более «рыночным» названием – «Тайна чайной коробки». Леру явно не хотел публиковать книгу по причине ее несовершенства; здесь как будто сошлись многие известные по другим произведениям писателя мотивы (включая и убийство в запертой комнате), но соединение их между собой выглядит искусственным. Одним из персонажей «Пулулý» становится увлеченный сыщик-любитель с пророческим именем Коломбо (основная его профессия – сельский парикмахер). Окружающие убеждены, что он отлично владеет дедуктивным методом. Как и Мифруа, Коломбо – библиофил; вполне естественно, что ему хорошо известна детективная литература (которую, по его убеждению, необходимо знать назубок каждому следователю). Коломбо читал романы Габорио, новеллы Эдгара По и, разумеется, «Холмсиану». Кроме того, в отличие от лейтенанта Коломбо в известной телевизионной серии, он читал и не имеющие никакого отношения к детективному жанру сочинения – например, насыщенную мелодраматизмом и чрезвычайно популярную у дамской аудитории «прекрасной эпохи» книгу Октава Фейе «Роман о бедном юноше» (первое издание вышло еще в 1858 году). Наконец, «деревенский Шерлок Холмс», как его именует Леру, справедливо воспринимает Бальзака как одного из предшественников детективного жанра.

Узнав о таинственном убийстве маркиза де Лавардана в его собственной усадьбе, Коломбо первым бросается на место трагедии. Как и Рультабийль, Коломбо ползает на четвереньках (только не по комнате, а по газону), анализирует отпечатки следов и самым решительным образом берет расследование на себя. Он комментирует случившееся следующим образом: