Попытка контакта

– Беспременно буду.

– Хорошо, тогда начнём. Дай-ка глянуть на зубы… ага… подновлю-ка я…

Через пять минут боль начисто исчезла, а ещё через двадцать молодая женщина с торжествующей улыбкой предложила:

– Теперь глянь в зеркало, Тихон Андропович.

Неболтай чуть наигранно возмутился:

– Да что ты говоришь такое, Марья Захаровна, я ж не девка на выданье, чтоб на себя в зеркало любоваться. Да и нет его у меня.

– Выходит, это я девка на выданье: у меня оно есть. Держи, да улыбнись пошире. – И маленькое, меньше ладони, зеркальце ткнулось в казачью руку.

Хорунжий повиновался. Некоторое время он пристально вглядывался, потом прочувствованно выразил восхищение:

– Цены тебе нет, Марья Захаровна. Прими-кось, не побрезгуй.

Мариэла глянула и тихо ахнула: на ладони пациента лежала золотая цепочка с золотой же подвеской, в которую были вделаны маленькие изумруды.

– Если этакое за работу – нет, взять не могу, слишком дорогое. Мой труд столько не стоит. У нас подобное носят… носят… носят… ну, если только самые-самые богатые маги жизни. Как моя наставница.

Мариэла не врала: с точки зрения любого мага жизни, использование подобных кристаллов в качестве украшения было по меньшей мере расточительством.

– Так то у вас дорого, – мгновенно нашёлся казак, – а в здешних краях цены другие. А не хочешь как плату – ну, прими тогда подареньем.

Маг жизни отдала низкий поклон.

– Раз так, то приму, но в долгу буду.

– При случае напомню про должок, – очень серьёзно ответил хорунжий.

Неболтай и Мариэла совершенно не заметили, как перешли на «ты».

С утра пораньше Семаков поехал на бричке к хорошо знакомому мысу.

Дракон первым делом учтиво поблагодарил за пряник. А заодно объяснил собственную осторожность:

– Нам, драконам, очень вредна ржаная мука и изделия из неё – хотя они не смертельны. Но этот пряник был очень вкусный и безвредный. У нас таких нет… Так вот, вам пришла посылка.

Вопреки ожиданиям, ею оказалась порядочная стопка бумаги, а не груда железа. Дома командир «Морского дракона» наскоро проглядел листы и сразу же вызвал к себе своего старшего артиллериста.

– Вот, Михаил Григорьевич, глянь, что оружейники оттуда прислали. Сейчас вдвоём и начнём внимательно читать. Тебя как начарта в первую очередь касается.

Чтение заняло чуть ли не два часа.

– Что скажешь?

– А что тут сказать, Владимир Николаевич? Совсем другое орудие – это раз. Возможности у него куда поболе – это два. Придётся переобучать комендоров да и подносчиков – это три. Пробные стрельбы всенепременно, на том настаиваю твердейшим образом – это четыре, и ещё неизвестно, сколько зарядов сжечь придётся. Щиты для этого сделать, само собой. Только бы времени хватило.

– Как артиллерист ты прав, Михаил Григорьевич, и твою точку зрения буду поддерживать перед начальством. Но это не всё. Надо озаботиться переводом на русский. Пора Шёбергу дать понимание. Чтоб знал как двадцатипятифунтовый гранатомёт, так и вот этот… который предлагают. Даже не знаю, как обозвать. Тьфу ты, пропасть, и слов-то таких нет. А то сам знаешь, как оно быть может… Но и это не всё. Перечти-ка ещё вот от сих и до сюда.

Князь Мешков вчитался в отчёркнутые ногтем строки. Потом последовал диалог, из которого ни один шпион ничего не понял бы:

– Мне сдаётся, это намёк.

– Вот и я так подумал.

– Но адмиралу не докажешь.

– Я самому себе и то не докажу.

Пауза. Мешков ещё раз перечитал нужное место.

– Всё равно сперва тем, что есть.

– Не есть, а будет. Но вот после…

Ещё одна пауза.

– Негатор понадобится. Где найти?

Недолгое молчание.

– У Пирогова.

– ?

– Кто-то с тяжёлым ранением, которого Мариэле вылечить не под силу. А так дадим возможность остаться на службе.

– Хорошо бы грамотного.

– Значит, офицера.

– Хороший унтер или кондуктор тоже сгодится.

– И всё равно придётся поклониться в ноги нашим знакомым. Без них подъёмник не установить.

– Два подъёмника. Старый гранатомёт хочу оставить.

Тем же вечером в комнате Неболтая состоялся ужин, под хлебное вино, но в умеренном количестве. Гостей было трое, все состояли в пластунах и имели надлежащий опыт.

Для начала, понятно, говорили о пустяках. Но после того, как содержимое штофа уменьшилось на треть, разговор сместился в сторону серьёзных тем.

– Очень нам, Тихон, понравились пистоли, да и ружья хороши. Не поможешь ли ещё прикупить?

– Отчего ж не помочь? Вестимо, помогу. Только привезут не сразу: может, три дни пройдёт, а то все пять.

– Тут гутарили, что-де большая высадка турок с французами да английцами намечается. К тому моменту надо бы успеть.

– Быстро не будет. Это ж сколько пороху одного только собрать, людей опять же чем кормить, да коней тож.

– Мой знакомый флотский говорил: и угля запасти, потому как пароходов будет немало.

– Я так слыхивал, что у наших запас невелик. Свинца маловато и пороху негусто, ядра для пушек, опять же…

– Авось ещё подвезут.

Последовал обмен мнениями о проблемах снабжения и о том, как именно надлежит поступать с ворами-интендантами. Оптимисты полагали, что внушения плетьми достаточно, пессимисты настаивали на пеньковой верёвке.

И тут Неболтай ввернул небрежным тоном: