Попытка контакта

В тот же момент «Морской дракон» влез в такую циркуляцию, что его чуть не на борт положило. Но и результат оказался благоприятным для железного кораблика: хотя недолёт был поменьше, но неприятности прошли стороной.

– Пали!!!

Громовые фонтаны вздымались и опадали.

– Вроде как близко к ахтершевню, четыре штуки сработало. Должна течь открыться…

Вражеские артиллеристы проявили расторопность, успев дать второй залп, но тот уже явно шёл с большим недолётом.

– Ваше благородие, буксиры отдают, к повороту на нас готовятся.

– Не возьмём… эх… не дадут…

– Нахимов приказал не увлекаться. Уходим!

Настроение нижних чинов было не самым радостным.

Конечно, они ожидали лёгкую победу.

Офицеры были настроены по-другому.

– Владимир Николаевич, а вот как бы узнать, подбили мы второго?

– Я бы предложил Тарроту покланяться. Он точно успеет слетать хотя бы и до Варны.

– А с какого-такого пинка он полетит?

– А что, если ему взятку дать?

Некоторое время царило молчание, потом Шёберг осторожно заметил:

– Михаил Григорьевич, вы вроде с утра трезвёхоньки были…

Командир чуть прищурился.

– А ведь неплохо придумано. Вот слыхал я от его товарищей: хлеб белый…

– Тогда уж калач ситный.

– Или, того лучше, пряник. Тут неподалеку от порта татарин держит лавку. Там такие видел, розовые, с завитушкой…

Окончательное мнение было единодушным:

– Спросить надо.

Глава 17

Естественно, у капитана «Морского дракона» нашлись дела по приходе в порт. Первым из них оказалось состояние одного из членов экипажа.

– Максимушкин, ты чего морщишься? Или ранен?

– Никак нет, ваше благородие, только плечо зашиб.

– Что ж ты оплошал, братец, ведь не первый год службу несёшь! Как это случилось?

– Да как уходили мы из-под обстрела, так корабль накренился, а в трюме темно, из наших-то не все правильно ухватились, и на меня, не увидевши, облокотились, я и хватанулся за выступ, с тех пор плечо и скрипит вроде.

Командир думал очень мало. Решение было простым.

– Жди меня здесь. Вернусь скоро, и пойдём с тобой к доктору.

– К Марье Захаровне?

– К ней.

Расчёт Семакова был несложным. Предполагая скорое боестолкновение, лейтенант хотел получить своего лучшего комендора полностью здоровым.

Маг жизни только лишь глянула и сразу сказала:

– Плечо? Ну-ка, раздевайтесь, матрос. Ну-ну-ну… – Тонкие женские пальчики ловко пробежались над пострадавшим плечом. – Ага… случай не из сложных: разрыв мышцы. Разрешаю пациенту вернуться на корабль; можно дать работу, но только такую, чтобы задействовать лишь одну руку. И так до завтрашнего утра. Потом ко мне на осмотр. И зря вы роетесь в кармане, Владимир Николаевич, сегодня вы ничего мне не должны. По пятницам работаю бесплатно.

Семаков поблагодарил госпожу лекаря со всей почтительностью и уже на улице дал распоряжение комендору:

– Вот тебе приказ, Максимушкин: сейчас идёшь на корабль, скажешь унтеру, что до завтрашнего утра этой рукой ничего не делать. И смотри у меня! Если Марья Захаровна найдёт, что ты работой приискал повреждения на это плечо, так мне тоже от неё влетит, и уж тогда лечить задаром не будет. Получишь по полной аж до формарса! А за лечение заплатишь из своих. Всё ясно?

Максимушкин образования не имел, но и дураком не был. Ему всё было ясно.

Вопрос о взятке для дракона разрешился не так, как предполагали люди. На прямое предложение Семакова оплатить полёт крылатого разведчика дракон внутренне усмехнулся. Ему предлагали вознаграждение за то, что он сделал бы бесплатно, да ещё и приплатил. Вслух же крылатый вежливо заявил:

– За эту услугу я с вас ничего не возьму.

И тут лейтенанта словно лукавый дёрнул за язык. Возможно, то была интуиция.

– Таррот Гарринович, не поясните ли ваши слова, коль не в труд?

Дракон по-прежнему вёл себя вполне дипломатично:

– Владимир Николаевич, я не уверен, что вы поймёте.

Но моряк был не из тех, кто легко сдаётся:

– Хорошо. Пусть не пойму. Но уж запомнить я в состоянии. И обещаю переговорить со своими товарищами, авось соединёнными усилиями проникнемся.

– Вы неправильно меня поняли. Я имел в виду не вас лично, а людей вообще.

– И всё же?

– Хорошо, расскажу. Драконы, как вы знаете, летают. Это часть нашей жизни, притом основная. – В тот момент Семаков успел подумать, что даже голос ящера смягчился: в нём почти исчезли рычащие ноты. – И поверьте на слово: вы не в состоянии ощутить полёт… так, как мы. Лишение способности к полёту означало в древние времена приговор дракону; он умирал после такого очень быстро.

Ну, сейчас-то у нас маги жизни в состоянии восстановить крылья. Спасибо Стурру.

– Стурр – это кто?

– Стурр, он же Пятнистый дракон, жил в давние времена, тому уж прошло больше пяти тысяч лет. Именно он первым догадался, что драконы способны ко всякого рода магии; в доказательство он выучился и сам стал магом жизни. Первым пациентом был отец Стурра, тяжело раненный в битве, но сын сумел снова дать ему способность к полёту. Сейчас для меня любая возможность подняться в воздух – из тех, что упускать нельзя. Повторяю, люди не в состоянии полностью понять драконов, хотя и научились летать.

– Летать???