Попытка контакта

С вооружением было ещё больше неясностей. Бесшумный и бездымный порох для орудий: раньше подобное могло бы позабавить, но теперь в сочетании с рассказами спасшихся французов это уже не казалось смешным. Бомбы – почему-то их называли «гранаты» – огромной разрушительной силы. Непонятный вид пороха, именуемый тротилом. Но ни слова о том, по какой причине эти гранаты взрывались только при попадании в воду. Правда, было светлое пятно: кто-то из русских упомянул дурное качество этих гранат – не каждая из них взрывалась. Как раз это было понятно капитану Скотту: явно новое вооружение не могло не иметь слабых мест. Но вот когда наладят его качественное производство, будет хуже.

Какие-то смутные разговоры об иностранцах, помогавших создать этот неординарный корабль и вооружение. И никто точно не знает, откуда они. Впрочем, один из них явный немец с характерным именем… или швед? А может, голландец? Непонятно.

И совсем уж дикие разговоры о женщине-враче. Если бы речь шла о русской, то умный англичанин отмёл бы эти сведения как совершеннейшую пустышку. Однако отмечалось, что у этой дамы неправильное русское произношение, – выходит, тоже иностранка.

И почему-то именно кусочек информации о таинственных иноземцах вызывал у офицера Королевского флота наибольшее беспокойство, хотя рациональных причин на это не было.

Разумеется, приказать Ватсону было нельзя. Но дать совет – очень даже можно.

– Знаете, Джон, – бульк… бульк… бульк… – на месте вашего начальника я обратил бы внимание на этих иностранцев. Откуда, кто такие, что могут, почему помогают русским. И особо меня интересует эта женщина-врач – хотя бы потому, что о ней известно как бы не больше, чем о других. Имя и профессия – это уже что-то.

Мистер Ватсон был нетрезв, но отнюдь не пьян.

– Фрэнк, с чего вы решили, что она именно врач, а не какая-то повитуха? Знахарка?

– Вы сами дали основания, дорогой Джон. Ваши источники назвали её врачом, следовательно, имели на то причины. Но вы правы: это надо проверять. К сожалению, русские газеты пока об этом молчат.

– Попробую… ик!

Опыт знакомства давал капитану Скотту все основания для уверенности: лейтенант не забудет попробовать.

«Морской дракон» резал форштевнем тёмно-серые воды Чёрного моря. Вахту стоял первый помощник, а капитан вглядывался в закрытое облачным слоем закатное небо и думал.

Только самому себе он мог признаться, что отсутствие иномирцев беспокоит едва ли не больше, чем все остальные неизвестные опасности. И рыжий Тифор оказался бы куда как ко двору, с его-то способностями справляться с течью. А уж о молодой докторше и разговору не было: в мимолётном, но важном разговоре с хорунжим Неболтаем тот подтвердил, что младший унтер Зябков получил осколок точно в сердце – а Мариэла Захаровна посчитала это ранение несмертельным. Надо заметить, сбережение экипажа командир полагал весьма важным.

Следовательно, надлежало сделать всё возможное, чтобы и потери в людях, и повреждения корабля были наименьшими. И потому все офицеры были вызваны в рубку.

– Господа, – тон командира был официальным, – я собрал вас, дабы выслушать пропозиции о завтрашнем бое. Прошу принять во внимание: мы не можем себе позволить значительные повреждения корпуса, также для нас неприемлемы потери в нижних чинах, ибо это уменьшит скорость подачи гранат, а значит, и скорострельность гранатомёта может упасть. Уж не говорю, что опытный гранатомётчик у нас лишь один, и ещё один малоопытный, а остальные и вовсе в этом деле… сами понимаете. Иван Андреевич, прошу первым высказаться вас, как младшего в чине.

Мичман Шёберг пожал могучими плечами, наморщил лоб:

– Линейного боя нам не выдержать, посему наилучшей тактикой полагаю сближение на полном ходу, обстрел концевого и уход по прошествии не более двух минут. Если тот окажется неуязвимым, надлежит атаковать следующего. И так, пока гранат хватит.

– Лейтенант Мешков?

– Я рассуждаю, как артиллерист. Пятнадцати гранат нам хватит для определения того, защищён ли противник. Пять под нос, пять под корму, пять в середину. В наихудшей ситуации мы останемся с неприкосновенным запасом в семь гранат. Согласен с мнением мичмана Шёберга: наскок и уход. И если пытаться палить с недоступной для противника дистанции – есть риск остаться и без успеха, и без боеприпасов.

Приму к сведению. Ещё вопрос: можно ли что-нибудь сделать, чтоб защитить от осколков комендора и подносчиков в цепочке? – Взгляд командира обратился на второго помощника.

Тот задумался.

– Это разве что после похода. Фальшборта из железа. Какая-никакая, а всё защита. А пока что…

– Понятно. Лейтенант? Князь слегка улыбнулся.