Попытка контакта

– Моя идея тоже с дальним прицелом. Прорезать на палубе ещё один люк, установить подъёмник, на нём подавать гранаты из трюма. А на палубе останутся двое: комендор и непосредственно подавальщик. Да, и вот что: уж если найдётся железный лист, соорудить из него щит для прикрытия орудийной прислуги. Это тоже после похода, понятно. Хотя… пятнадцать гранат… Есть идея. Ящик. – Глаза начарта загорелись нешуточным вдохновением. – Вот представьте, господа: ящик, а в нём пятнадцать гранат. Принайтовить его рядом с гранатомётом. Боеприпас укладывается заранее, как легко понять. При пальбе подносчик достаёт оттуда гранаты. Если после атаки разрываем дистанцию, то будет время в очередной раз заполнить ящик… понимаете?

– О, ещё одна мысль. При этом Патрушев должен находиться в трюме. Если (Господи, спаси и помилуй) Максимушкина ранят или убьют, то будет кому стать к гранатомёту. А подавать гранаты в лоток – это любой справится.

– Идея хороша, мичман. Поддерживаю. Пусть уж лучше в ящик попадут, чем в людей.

– Господа, у меня вопрос: у нас есть из чего этот самый ящик сделать?

– А вот и поглядим. Кроев!!!

– Я!

– Вот что, братец. Надобно нам до завтра изготовить ящик такого размера, чтобы в него лежаком двадцать гранат влезло. Сможешь?

Любой понимающий дело боцман отличается запасливостью. В данном случае на должностные обязанности наложилось духовное наследство чрезвычайно экономных (чтобы не сказать скупых) голландских предков Кроева. Его ответ был ожидаемым:

– Так точно, ваше благородие! Куда его потом поставить?

– Закрепи рядом с гранатомётом, братец. Так, чтобы в бою удобно брать их было. – Семаков повернулся к офицерам: – Как понимаете, господа, двадцать гранат – это чтоб с запасом. На этом закончим. Несите вахту, лейтенант.

В предутренние сумерки командира «Морского дракона» разбудил матрос-посыльный:

– Ваше благородие, вахтенный в рубку просят. Сигнал, они говорят.

– Иду.

Через пять минут Семаков уже смотрел на серебряную пластину с тусклым красным огоньком посередине. Мешков (именно он стоял вахту) проявил осторожность:

– Направление с точностью не поймать, Владимир Николаич. Сигнал на пределе. Ещё хорошо, волнения почти нет.

– Михал Григорич, прими пару румбов к югу. Ещё неизвестно, кто там. Может, и не они.

Минут через десять сигнал отчётливо усилился.

– Плёсов, буди мичмана Шёберга и поднимай команду. Завтрак отставить, с полным брюхом идти в бой нельзя. До точки пересечения ещё с час ходу. – Командир бросил взгляд на циферблат лага и добавил: – Через полчаса, самое большее, сигнальщики увидят мачты.

Семаков угадал. Только сигнальщик Мягонький выкрикнул: «Корабли на вест-норд-весте!» – а у лейтенанта в руках уже была потёртая жизнью подзорная труба.

– Они, голубчики. Михаил Григорьевич, гляньте, у одного стеньга сбита. Выходит, наши у Одессы отсыпали им гостинцев… Пора. К бою-у-у!!!

Рубка закрылась броневыми щитами.

– Кроев, давай цепочку! Двадцать гранат в ящик!

Боцман отсигналил дудкой, после чего дал словесную команду.

Семаков бросил короткий взгляд на ящик и скомандовал:

– Максимушкин, Плёсов, к гранатомёту! Всем прочим вниз! Патрушев, быть в готовности сменить Максимушкина.

Теперь уже вражеские корабли были видны полностью. Даже без подзорной трубы любой мог заметить следы повреждений на корпусах и такелаже четырёх буксируемых фрегатов.

– Михаил Григорьевич, командуй. Как договорились: пятнадцать гранат для начала, я держу на концевого. Сразу по окончании пальбы даю поворот на зюйд.

– Слушаюсь. Плёсов, заряжай! Максимушкин, по готовности пять гранат под ахтерштевень, пять в борт, пять под форштевень.

– Вашбродь, и отсюда его достану.

– Раз так, пали!!!

Громыхнуло лишь три взрыва. Через минуту ещё два. Ещё через минуту поднялись ещё два громадных водяных столба.

– Максимушкин, Плёсов, в трюм, вашу поперёк и накрест!!!

«Морской дракон» заложил крутой поворот и рванул прочь от эскадры. Семаков, вглядываясь в смотровую щель, подумал, что комендоры противника безнадёжно опоздают с ответным залпом. И точно: недолёт был не меньше четырёх кабельтовых.

– Не взяли его наши гранаты…

– Я ведь говорил: тогда с французом нам повезло. Кроев, командуй на заполнение ящика, пятнадцать гранат подать.

– Слушвашбродь… А ну… пятнадцать… и чтоб!.. Двумя руками, тебе… и твою!..

Разъяснения подействовали безотказно. Гранаты передавали только двумя руками. Ящик заполнился в минуту.

Лейтенант Мешков снова скомандовал артиллерии:

– Максимушкин, Плёсов, на этот раз работаем по следующему фрегату.

Начарту даже не понадобилось командовать «Всем вниз» – матросы и так усвоили порядок действий.

Но на этот раз тактика претерпела изменения с двух сторон. Артиллеристы союзников не стали дожидаться выхода русского корабля на позицию для стрельбы и ахнули залпом на упреждение. На некоторое время облака порохового дыма скрыли цели. Но и командир не стал дожидаться окончания полёта ядер и бомб.

– Всем держаться, даю поворот! – загремел приказной голос.