Пора жить

— Внук твой сейчас в санатории со сцены песни поет! Вот так, бабка! Концерт срывать нельзя!

— Что несешь, пустобрех! Или выпил лишнего? — прикрикнула на него.

— На службе не пью, — коротко отозвался участковый.

Ильинична увидела, что Миро с братьями тоже улыбаются, сложив руки перед лицом, охнув, спросила:

— Господи! Неужели заговорил?

— Еще как! — подтвердили цыгане.

— Как говорится, не было бы счастья… — становясь опять озабоченным, произнес Пугачев. — Ладно, Ильинична, садись, поедем к тебе, — и он принялся по рации вызывать врачей и следственную группу.

— Сынок, а Катю-то, — бабка всхлипнула. — Третий в лес потащил.

— Он ее захватил как заложницу, — отозвался участковый. — Ты, Ильинична, не в курсе, оружие при себе у него имеется?

Марина аккуратно вытащила из-под фартука пистолет Макарова, протянула участковому.

— Этот у Профессора был, а тот, другой, которого Мордой кликали, дюже здоровый, но оружия у него я не приметила.

Сергей принял пистолет, с изумлением посмотрев на Ильиничну. Цыгане тоже переглянулись. Участковый даже закашлялся при виде пистолета.

— И ты, Ильинична, все это время держала его у себя под фартуком?

Марина невозмутимо ответила:

— А как же! Вещь нужная, немалых денег, видать, стоит. Чего ж я, несмышленая какая, что ли, чтобы без присмотра его оставлять?

— Да, Ильинична! — в полном восхищении отозвался Пугачев. — С рождения я тебя знаю, но, получается, до сих пор не оценил в нужной мере твоих способностей и талантов!

— Каких талантов? — насторожилась она, уловив в словах Сергея, который любил над всеми пошутить, несерьезные интонации. — Нет у меня никаких талантов.

— Не ту ты специальность себе выбрала по жизни, бабка, не ту! — гнул свое Пугачев. — С твоим горячим сердцем, чистыми помыслами и хладнокровием не в лесхозе лечить надо, а командовать следственной бригадой! Ты ведь не молода, Ильинична, не в обиду, конечно, будет сказано. Я вот о чем сейчас думаю, а не была ли ты в дни своей бурной молодости верной подругой нашего первого советского чекиста, легендарного Феликса Дзержинского? Я и фотографию его у тебя в альбоме видел, а рамочка там в форме сердечка! Вот и раскрылась ты, Ильинична, а главное, вовремя, — торопливо закончил он, заметив гневные глаза цыганки.

— Тьфу на тебя, непутевый, — отмахнулась Марина, не обращая внимания на смешки цыган.

Газик въехал во двор. Тут же на дороге затарахтел мотоцикл. Степан торопливо подошел к ним. Ильинична увидела потемневшее в одночасье лицо внука.

22

Мужчины стояли за сараем. Степан показывал на отпечатки ног, отчетливо видимые на рыхлой огородной земле.

— Здесь он ее к лесу потащил, — указывал он.

Пугачев посмотрел на друга и испугался, столько ярости было в его глазах.

— Степа, остынь, — подошел он к нему. — Ты же меня сам учил, что в серьезных делах не нужно пороть горячку. Через час уже стемнеет. Форы у него примерно два часа. Ночью в лесу делать нечего, утро нужно ждать.

Цыгане смотрели на Степана. Он стоял молча, постепенно успокаиваясь.

— Что скажешь, Степа? — спросил Миро.

— В темноте он никуда не пойдет, побоится, ночью и нужно брать. Вы оставайтесь, а я пойду.

— Я так и знал, что не останешься, — махнул рукой участковый. — Ладно, сейчас фонарик в машине возьму.

— Мы тоже идем, — сказали цыгане.

— Тогда нужно спешить, — поторопил Степан.

Голос его был спокойным, но все хорошо понимали его внутреннюю тревогу, и в молчаливом сочувствии старались поддержать.

В тайге через сто метров Степан приподнял надломленную ветку.

— Правильно идем, — заметил Пугачев.

На развилке они остановились.

— Нужно разделиться, — заметил Степан. — Я и Миро пойдем к пасеке, а вы — в сторону озера. Встретимся на просеке. Старайтесь не шуметь. Не заплутаешь, Пугачев?

— Разберемся, места знакомые, — отозвался участковый, и они разошлись в разные стороны.

Уже два часа тащил Катю по лесу сбежавший уголовник. Когда дышать стало практически невозможно, девушка натянула веревку, замотала головой. Морда подошел, вытащил кляп у нее изо рта.

— Я не закричу, — стараясь отдышаться, пообещала Катя. — Не закрывай рот, мне тяжело дышать.

Морда угрюмо посмотрел на нее, выбросил кляп, развязал веревку. Потом достал из ботинка большой складной нож.

— Иди вперед, — приказал он. — Услышу хоть один звук, отрежу язык, пошла! — он толкнул ее в спину.

Девушка шла, цепляясь за кусты, царапая руки.

«Если он не здешний, значит, леса не знает», — старалась она рассуждать спокойно. Страх был, но уже не панический, не безрассудный. Она была уверена, что ее ищут. Больше всего пугала надвигающаяся ночь.

«Куда он меня ведет, что задумал?»

Она очень устала, поэтому все чаще спотыкалась и падала, раздирая колени. Наконец, окончательно выдохнувшись, опустилась на какую-то кочку.

Морда повалился рядом на землю.

— Ты меня убьешь? — спросила она.

Он, ничего не отвечая, вытащил из кармана потрепанную бумагу, разгладил ее на коленях.

— Смотри сюда. Где мы сейчас?