Порченый подарок

— Позже, Ликоли! — властно оборвал он меня, натягивая сапоги. — Я вернусь, и мы все это станем обсуждать, пока все не выясним для обоих.

Поцеловав меня в висок, он буквально вылетел из комнаты, оставляя наедине с мыслями. Значит ли это его «любить», что мне все же отведена участь некоей постельной игрушки, тщательно оберегаемой от всего диковинки, у которой нет никаких прав и власти за пределами спальни? Или он меня видит каким-то беспомощным и безмозглым созданием, которому для жизни достаточно просто кучи нарядов, дорогих украшений, комфортных условий и своевременной ласки? Тогда я уж и вовсе питомец, а не жена или любовница.

Сон сморил меня где-то в процессе размышлений, которые при всем количестве вопросов и неприятных предположений, были пронизаны странным светом и не вызывали тяжести на душе.

Проснулась я все так же в прекрасном настроении. Первым же делом, даже не одевшись, пробежала по достаточно прохладному полу в ванную, подкинула дров, не обжегшись, не оцарапавшись и не сломав ни одного ногтя, между прочим, чрезвычайно гордая собой умылась и вскоре покинула комнату.

Но стоило мне только появиться на верхней лестничной площадке, как какая-то девушка заметила меня и, развернувшись в сторону бокового коридора, закричала:

— Ронра-а-а!!!! Проснулась!

Парень быстро появился и рванул вверх по лестнице ко мне. Ну вот, у меня тут надзиратель, охранник или гид?

— Осторожнее, кресса Греймунна, тут очень круто. — Краснея, парень протянул мне руку.

Не первое, не второе и не третье, а все три сразу. Няньку ко мне муж пристроил, выходит.

— Крайне признательна за заботу, онор Ронра, — сказала я, стараясь максимально подчеркнуть дружелюбие тона, невзирая на смысл. — Но я как-то передвигалась прежде по лестницам без посторонней помощи и весьма успешно, учитывая, что дожила-таки до этих лет.

— Не онор, — запунцовел парень и опустил яркие глаза. — Просто Ронра, кресса Греймунна.

— Тогда и не кресса, а просто Греймунна, — улыбнулась ему я, отчего он судорожно вдохнул. — У нас же ведь не может быть большой разницы в возрасте? Сколько тебе лет?

— Пятнадцать. — Ничего себе детинушка вымахал, я думала минимум семнадцать. — И дело не в возрасте.

— А в чем?

— Воины, что ходили с отцом в ваш край, говорили, что такие, как вы, ровней себе мало кого считают. А нас, аниров, и вовсе дикарями неотесанными зовете.

Вот тут уже пришло время краснеть мне.

— Ты имеешь в виду аристократов? — пробормотала я, отводя в свою очередь взгляд, хотя и среди простолюдинов мнение о соседях мало отличалось. — Тут все дело в том, что об анирах никто ничего толком не знает, а еще в том, что вы сильные и вас боятся. Вот и придумывают уж что-нибудь.

Вспомнила собственное презрительное фырканье, мысленно и вслух, об их народе и стало окончательно стыдно. Снова в разуме зашевелился вопрос, как и чем я могла приглянуться Бора, ведя себя откровенно отвратительно.

— А вы… ты… Греймунна, еще считаешь нас дикарями? — стрельнул в меня глазами Ронра.

— Нет, больше нет, — не кривя душой, призналась я. — Но многое мне еще непонятно из того, что о вас уже увидела, отличается от привычного, и думаю, я вообще толком еще о вас не знаю. Но варварами вряд ли смогу считать когда-либо снова.

— Ну, кое-что поправимо. — Кажется, парень стал меньше смущаться. — Спрашивай обо всем, а я расскажу о том, что уже можно.

— Очень интересная формулировка. Раз так, расскажи мне о себе, — рассмеялась я, и в этот момент мой живот забурчал от голода, а из-за угла стены внизу выглянула та самая девушка, что позвала Ронра, окинула нас любопытным взглядом и снова исчезла. Послышалась возня и смешки.

— Идем, — кивнул молодой анир вниз. — Нужно тебя покормить, а об отце и матери я могу тебе рассказать, пока ты ешь.

— Я не… — запнулась, снова смутившись. Нет, хитрец и манипулятор из меня никакой.

— Да брось, Греймунна, я молод, а не туп, — подколол Ронра, ведя меня вниз. Быстро он осмелел, однако. — И тебе нечего переживать по поводу моей матери. Они с отцом сошлись ненадолго давно, как только он в возраст вошел, а она старше была, и я получился. А потом мама встретила Оуда своего. Я с ними жил до десяти лет, отец приезжал только, а когда пришло время становиться воином, к нему переехал.

Мы спустились и прошли в трапезный зал, что был сейчас совершенно пустым. Ронра подвел меня к тому же самому креслу во главе стола и предложил сесть.

— Я сейчас скажу, чтобы подавали поесть или сам принесу, — шагнул он в сторону коридора, откуда мне послышалась тихое хихиканье.

— Погоди! А что, все уже поели? Я буду одна завтракать? Поздно встала?

Вроде бы за окном раннее утро.

— Вообще-то, — немного замялся парень, — здесь все едят только когда предводитель и воины дома. Да и то не всегда.

— А где обычно?

— На кухне у Нарги, — кивнул парень в сторону коридора. — Не у всех же выходит в одно время.

— А почему тогда мне там нельзя? — полюбопытствовала я.

Ронра заморгал на меня недоуменно.

— Ну ты ведь… это ты… и на кухне… — пробормотал он. — Ты гостья и… и… тебе хоть когда-то приходилось есть на кухне? Бывать там?