Порченый подарок

Но и на это времени было отпущено всего ничего, потому что десять минут спустя в пустое прежде помещение ворвался с горящими глазами приземистый, сильно хромающий пожилой анир и глухо буркнув: «Доброго дня!», стал молча ходить за нами по пятам, следя за каждым моим движением. Ну хоть поздоровался, и на том спасибо.

Настроение стремительно портилось. Сжав зубы, я ускорила шаги, обгоняя мужчин, и остановилась у крайнего справа денника в самой глубине конюшни, где было маловато света, и приблизила лицо к кованой решетке.

— Греймунна, осторожнее! — метнулся ко мне Ронра, синхронно с конюшим, который странно охнул.

В тот же момент прямо перед моим носом лязгнули зубы громадного жеребца, что, оказывается, и занимал это стойло, и если бы не толстые прутья, от моего лица могло мало что остаться. В отличие от всех других местных лошадей, этот бесноватый был абсолютно вороной, такой, что в полумраке дальнего угла помещения его и рассмотреть было сразу невозможно. И вылетел он оттуда на меня прямо как живое воплощение шараака, будто хищником был, а вовсе не конем. Не удовольствовавшись одним броском, вороной, злобно ощерившись, щелкнул зубищами еще раз, и еще.

Ронра схватил меня за локоть, но я, проигнорировав это, огрызнулась на коня:

— Не смей! Ишь ты, пугать меня, поганец, удумал! — почти выкрикнула я, ни капли не отстранившись от решетки и ощущая внезапный прилив азарта.

Сразу вспомнилось, что Орег, когда попал ко мне, вел себя практически так же. Бросался, грозил, силился напугать и вынудить оставить его в покое.

Не получив от меня привычной, очевидно, реакции, шарааков жеребец совсем разбушевался. Стал сначала молотить то одной, то другой передней ногой в дверь денника, отчего та вся мощно содрогалась, а после и вовсе развернулся и впечатал с двух задних ног. Не закончив, он закрутился волчком по ограниченному пространству, то и дело снова и снова налетая на разделяющую нас перегородку, я же стояла недвижимо, глядя на его буйство, и толком и не слышала, что говорили мне все это время Ронра и конюший.

— Как давно его не выводили? — спросила, когда наконец буян унялся и отошел вглубь собственного мизерного пространства, продолжая тяжело дыша, гневно сверлить меня черными глазами.

— Так пару месяцев уже! — недовольно проворчал мужик. — Он же во какой буйный. Его потом всем миром только кольями да вилами обратно загонять.

Глянув на пол, поняла, что и не чистили у бедняги, пожалуй, столько же. Он мне таким высоченным и показался, потому что под ногами у него был толстенный слой навоза и не приглянувшегося сена.

— Как зовут его?

— Никак! Бешеный, да и все!

— А чей он?

— Отцовский. У Свирепых отбил, — ответил теперь Ронра, но конюший наградил его строгим взглядом, и парень сразу заторопился: — Греймунна, пойдем уже домой.

— Я вернусь завтра, с угощением, — сказала я почти такому же трофею, каким являлась сама. — И ты будешь ждать меня, большой сердитый парень.

— Станешь так меня снова пугать, Греймунна, я тебя больше ни за что сюда не поведу, — ворчливо выговаривал мой нянь на обратной дороге.

— Так теперь я и сама знаю куда идти, — поддразнила его я, вызвав недовольное сопение, но оно тут же прервалось, когда плотный белый ком хлопнул ему прямо по уху.

А через долю секунды такой же врезался в мое плечо. Не то чтобы больно, но довольно чувствительно. Развернувшись, я увидела группу ребятишек лет пяти-семи, в руках у которых были еще такие же снежные шарики, и они их явно намеревались использовать по назначению — для обстрела. И глядели они при этом исключительно на меня, так что, выходит, Ронра прилетело по чистой случайности.

— Я вам сейчас таких наваляю! — рявкнул удивительно зычным голосом мой сопровождающий, и дети, резко поменявшись в лицах, побросали свои снаряды и бросились с визгом наутек.

Реагируя на их крики, из главного дома выскочило несколько женщин, и мне прямо глаза захотелось закатить от того, какими взглядами они зыркнули в мою сторону. Да-да, плотоядная чужачка хотела сожрать ваше потомство! Ох, Даиг, неужели все так все время и будет? Впрочем, это всего-то мой первый день на новом месте, не считая пребывания на пограничной заставе, так что рановато падать духом.

Нарга накормила нас на этот раз очень густой и наваристой похлебкой с мясом и овощами. Опять новый и непривычный вкус, но мне он пришелся по душе.

Решив немного побыть в одиночестве, я поблагодарила Ронра и поднялась в спальню, и провела несколько часов перебирая платья из сундуков, вспоминая дом и спрашивая себя, что же мне вообще тут делать. Все наряды, припасенные для меня Бора, были явно гелиизенского производства, местные женщины таких платьев не носили. Нарочно он, что ли, хотел выделить меня, подчеркнуть, насколько другая, словно и так это было не заметно с первого же взгляда. Из всей принятой у аниров одежды была только меховая. Заглянув еще в один сундук, увидела мужские рубашки и тот самый, подаренный Иносласом, кинжал и закрыла его, не чувствуя себя в праве рыться в вещах супруга.