Порочная страсть

– Сержант Уилсон пережил сильное эмоциональное потрясение, сэр, и, учитывая положение дел, я подумала, что разумнее будет устроить его на ночь в моем бараке, а не оставлять в отделении «Икс», под носом у сержанта Даггета.

– Значит, сержант Уилсон провел всю ночь с вами.

Сестра Лангтри бесстрашно встретила его взгляд.

– Да, сэр. Всю ночь.

– Вот как? Вы в этом уверены? Всю ночь?

– Да, сэр. Кстати, он и сейчас в моем бараке. Я не хотела возвращать его в отделение, пока не побеседую с сержантом Даггетом.

– И вы провели с ним эту ночь, сестра?

Впервые в ее душу закрался страх, когда она осознала, что на уме у полковника была вовсе не интрижка между ней и Майклом: едва ли он подозревал ее в распутстве да и вообще считал способной на непристойную выходку, – нет, он думал вовсе не о любовных похождениях, а об убийстве.

– Я не отходила от сержанта Уилсона, пока полчаса назад не заступила на дежурство, сэр. Сержанта Даггета я обнаружила почти сразу, как пришла в отделение, и к тому времени он был уже несколько часов как мертв, – отчеканила она тоном, не терпящим возражений.

– Понятно, – хмуро поджал губы Чинстреп. – Хорошенькое дельце…

– Не соглашусь с вами, сэр: ничего в этом хорошего нет.

Он снова вернулся к главной теме, словно надоедливый пес, которого и палкой не отгонишь.

– Так вы совершенно уверены, что сержант Даггет никак не проявлял суицидальные настроения?

– Абсолютно, сэр, – твердо произнесла сестра. – Откровенно говоря, самоубийство сержанта Даггета меня поразило. Нет, не сам факт, а способ: столько крови, столько… уродства, вдобавок еще и оскопил себя… Представить не могу, что его толкнуло на это. Но в том-то и беда, что люди часто поступают наперекор всем нашим ожиданиям. Я полностью откровенна и честна с вами, полковник Доналдсон: мне трудно поверить, что Даггет покончил с собой, но тем не менее это самоубийство, и ничто другое. Иная версия исключена.

Полковник повернулся и степенным шагом направился к бараку «Икс», и на этот раз сестра Лангтри не стала его обгонять, а последовала за ним. Возле сорванной бельевой веревки он остановился и поворошил офицерским стеком кучи одежды, и Онор невольно пришла на память воспитательница летнего лагеря для подростков, которая ищет на белье подозрительные пятна.

– Похоже, здесь произошла драка, – глубокомысленно заметил Чинстреп, выпрямившись.

Губы сестры тронула улыбка.

– Да, сэр: между капитаном Паркинсоном и выстиранными рубашками.

Полковник двинулся дальше.

– Полагаю, мне следует побеседовать с капитаном Паркинсоном и сержантом Мейнардом, прежде чем докладывать начальству, сестра.

– Конечно, сэр. Я не заходила в барак после того, как обнаружила тело, так что, думаю, никто пока ничего не знает, а баню я заперла, прежде чем отправиться к вам, так что попасть туда никто бы не смог.

– Что ж, и на том спасибо, – строго проворчал полковник и вдруг понял, что судьба подбрасывает ему великолепную возможность расправиться с сестрой Лангтри раз и навсегда. Мужчина провел всю ночь в ее бараке, возмутительная грязная оргия завершилась кровопролитием! Когда он покончит с ней, эту выскочку распнут и прогонят из армии с позором. Великий Боже, слава тебе! – Позвольте заметить, сестра: я считаю, что вся эта история от начала и до конца – следствие вашей халатности, и я лично прослежу, чтобы вы подверглись наказанию, которого, несомненно, заслуживаете.

– Спасибо, сэр! – воскликнула сестра Лангтри без тени иронии. – А я вот думаю, что истинной причиной случившегося послужили две бутылки виски «Джонни Уокер», которым прошлой ночью накачались пациенты отделения «Икс». Если бы я только знала, кто тот безмозглый болван, что вручил вчера эти две бутылки эмоционально нестабильному больному, капитану Паркинсону, то с превеликим удовольствием лично проследила бы, чтобы он подвергся наказанию, которого, несомненно, заслуживает!

При этих словах полковник споткнулся на лестнице, и ему пришлось ухватиться за шаткие перила, чтобы не упасть. Безмозглый болван! Законченный идиот! Совершенно забыл про виски. А она знала. Конечно, знала! Теперь о мести придется забыть: надо спустить это дело на тормозах, и как можно быстрее. Проклятье! Черт бы побрал эту женщину! Как же глубоко въелась в нее отчаянная наглость под вежливой оберткой. Если уж школа медсестер не обломала ей зубы, то теперь ничто не поможет.

Мэт, Наггет, Бенедикт и Нил сидели за столом на веранде и являли собой жалкое зрелище. Бедняги, вздохнула про себя сестра, она даже не успела дать им кофеина, который сцедила из бутылочки с тройчаткой, а теперь, на глазах у Чинстрепа, это и вовсе стало невозможным.

При виде полковника все выстроились рядком по стойке «смирно». Он грузно опустился на край скамьи, но когда та угрожающе покосилась под ним, проворно пересел на середину и проворчал:

– Вольно, джентльмены. Капитан Паркинсон, я буду крайне признателен, если мне нальют чашку чаю.